Над головой шумела листва. Густые кроны величественно раскачивались под ветром. В отдалении перекрикивались говорливые птицы. Стволы деревьев ровными шеренгами уходили в массивы зеленого моря сверху, где редкими проблесками мелькали обрывки ярко голубого бездонного неба.

Что за…

Это что лес? Какого я тут делаю?

Осознал себя лежащим на траве. Вокруг никого. Только звуки дикой природы. Той самой, что уже давно привык видеть исключительно на сверхчеткой картинке телевизора. Даже на шашлыки давно уже выезжаем на специально подготовленные площадки, где лес и не лес вовсе, а аккуратно подстриженный и вычищенный парк.

Ерунда какая-то…

Сел. Точнее попытался. Стоило туловищу принять вертикальное положение, как перед глазами помутнело, а затылок отозвался острой болью.

Блин… Рука автоматически метнулась к проблемному месту. И тут же нащупала мокрые спутавшиеся волосы. Прикосновение вызвало еще одну порцию болевых ощущений.

На голове рана, — подумал как-то меланхолично, будто каждый день пробивают черепушку чем-то тяжелым.

Чем это меня так? И кто?

Напали, огрели дубинкой, ограбили и выбросили в темный закуток? Типичная история для полицейских хроник крупных городов. Особенно, если гулять по опасным районам в темное время суток.

Это действительно радовало. Сойти с ума, попав в другой мир — однозначно не то, что нужно невольному путешественнику.

Я вдруг споткнулся и остановился. Господи, а ведь точно, выходит я в другом мире! И Земля осталась непонятно где.

Как вернуться? И возможно ли это сделать? А если да, то как потом попасть обратно в свое тело? И есть ли оно вообще? На меня накатила тоска. Понимание факта, что возможно где-то там далеко я умер вызывало депрессию.

Пришлось брать себя в руки. Встряхнуться и постараться не думать о худшем. Главное сейчас не поддаваться унынию. Здесь и сейчас я жив, а это уже немало, учитывая всю дикость случившегося безумия…

Я брел, лес вокруг неохотно менялся. Появились больше просветов наверху, деревья не стояли неприступной стеной, кустарника стало поменьше, буреломы и вовсе исчезли.

Вскоре вышел на опушку, заливной луг высокой травы уходил за бескрайний горизонт, солнце уже перевалило зенит.

Ноги Эри сами повернули на запад и уверенно зашагали по едва видневшейся тропинке с края нескошенного поля. Память мальчика услужливо подсказала, что где-то там должна находиться деревня. Но мне не туда, там помощи ждать бесполезнее, чем в башне. Селяне крайне настороженно относились к чародею и его подмастерью, хотя при случае не чурались брать звонкое серебро за продукты.

Шел тяжело, несмотря на то, что голова болеть перестала, общая слабость никуда не исчезла, тошнота лишь слегка отступила. Жутко хотелось прилечь, ни о чем не думать и просто заснуть.

А еще проклятый мешок. Пусть внутри и не коренья, а травки, все равно камнем висел на спине, оттягивая измученные руки.

Грохот тяжелых сапог нарастал, гулкий топот приближался, эхом отражаясь от стен широкого коридора, влетая внутрь, как предвестник плохих новостей.

— Ваша милость, мы его упустили, — сообщил стражник, появляясь в дверном проеме.

Свет горящего факела отблесками падал на встревоженное лицо коренастого воина. Дурные известия, что он принес не могли обрадовать господина. В замке каждый знал, насколько тяжел его нрав. От последнего конюха до кастеляна — все опасались навлечь его гнев.

Граф молчал. Бездумный взгляд уставился в черный провал широко распахнутых створок окна. Оттуда доносился гомон встревоженного гарнизона, поднятого по тревоге. Солдаты носились, проверяли закоулки, но уже бесполезно. Вор пришел, забрал что хотел и преспокойно ушел, оставив с носом три сотни хорошо вооруженных воинов.

— Часовых на допрос в пыточную, — не оборачиваясь бросил граф. — Стоящих на часах у дверей сокровищницы тоже.

Стражник гулко бухнул сжатым кулаком по груди. Закованная в сталь перчатка с глухим звоном ударилась о стальной нагрудник.

— Да, ваша милость, — солдат развернулся и резво бросился обратно, мысленно вознося молитву всем старым и новым богам за то, что ушел из кабинета господина целым и невредимым.

Второй человек, находящийся в комнате, шевельнулся, небрежно поправляя широкие рукава изящного камзола бурого цвета, вышитого золотыми нитями.

— Сомневаюсь, что охрану подкупили, — лениво процедил он. — Лазутчик действовал весьма ловко. Обошел ловушки…

Его светлость, граф Карзани порывисто обернулся, уставившись на единокровного младшего брата с откровенной ненавистью.

— Думаешь я об этом не знаю? — зло прошипел хозяин замка — Я должен проверить все варианты.

Помедлил, не отводя от родственника горящего взора, и очень медленно добавил:

— В том числе предательство среди близких.

Графский голос, ставший похожим на змеиное шипение, заставил второго мужчину нервно поерзать на стуле. Как и рядовым обывателям ему тоже было известно, на что способен титулованный родич. В случае необходимости колебаться не будет, и плевать кого какие связывали кровные узы.

— Ты же понимаешь, что я тут ни при чем, — суетливо произнес Рауль, неосознанно делая попытку отодвинуться вместе со стулом подальше.

Еще целую секунду, показавшуюся невероятно долгой, граф смотрел на брата.

— Понимаю, — сказал он, выпрямляясь.

Плечи Рауля расслабленно опустились, на лбу выступили мелкие, почти незаметные, бисеринки пота. От него донеся нервный смешок.

Торопиться особо не стал. Куда спешить? Раскапывать древние могилы каких-то бедолаг, чьи останки и так, судя по словам алхимика, уже тревожили не раз и не два? Ну его нафиг…

— Поганый старикашка, — я проворчал сквозь зубы, — неймется же ему…

Когда Гренвир вручал мне упомянутое снаряжение, экипируя в поход фонарем, лопатой, мешком и средством для розжига, я в кои-то веки рискнул спросить, зачем идти ночью и почему не сделать все днем? Мол, неужели так обязательно? Или это просто прихоть старого колдуна?

Ха, последний вопрос конечно не задал. В последний миг частица сознания, доставшаяся от Эри, взбрыкнула, требуя не нарываться на неприятности.

Подчинился, положившись на мнение пацана. Злить костлявого хмыря в дурацкой хламиде за здорово живешь категорически не рекомендовалось. Очень уж скверный нрав у чародея-отшельника.

И все же старик удивил. В кой-то веке снизошел до объяснений. И ответ огорошил. Почему не днем? В чем разница? Потому что выкапывать будешь под лучами солнца. Они первыми коснутся костей после сырой могильной земли. А надо, чтобы был свет двух сестер-лун.

И да, в здешнем мире на орбите планеты болтался не один спутник, а сразу два…

Непременное условие для начальной подготовки. Типа в противном случае, кости изменят первоначальные свойства.

Каково? Этот гад, отправлял подростка на кладбище копать могилы ночью, потому что боялся, что скелет получит дозу ультрафиолета! Совсем с катушек съехал, старый хрен…

Об этом я ему, разумеется, ничего не сказал. Зато наградил красноречивым взглядом. При этом так и хотелось покрутить пальцем у виска и дать совет обратиться за квалифицированной помощью к опытному психиатру.

Алхимик в ответ на меня как-то странно взглянул. Показалось, или в глубине его глаз мелькнула искра удивления? Эри такого себе не позволял. И чего уж греха таить, он и вопросы-то задавал очень редко. И то, по большей части касающиеся работы. Ради облегчения оной.

— Сволочь старая, — еще раз ругнулся я, вспомнив изучающий взгляд глубоко запавших глаз.

Чего уж там, испугал он меня в тот момент. Наверное, так ученые смотрят на подопытных кроликов, перед тем как решить, какую очередную гадость им ввести в подбрюшье.

Стоило подумать о кролике, как мысли вновь вернулись к еде. К черту старикана с его закидонами. Сейчас надо думать о жратве. Точнее о том, как ее приготовить. В качестве трофеев мне достался садок с недавно выловленной рыбой, будет глупо упустить шанс пожрать вволю.

Нечасто, ох нечасто, Эри удавалось насытиться вдоволь. Обычно жил впроголодь. Что мальцом в труппе бродячих артистов, что в качестве подмастерья (а правильнее обычного слуги) у нелюдимого алхимика.

— Ну и холодрыга, — я передернул плечами, налетевший с равнины ветер принес с собой холод наступающей ночи.

Мудрить особо не стал, двинулся к ближайшему кургану. Солнце окончательно зашло, край горизонта не отливал багрово-красным. На бездонном небосводе темного неба потихоньку зажигались маленький искры чужих созвездий. И прямо посреди звездного полотна застыли серыми глыбами две луны — Сестры, как их здесь называли.

— Время похоже пришло, — пробубнил себе под нос.

В первую очередь полез в мешок за огнивом и кресалом, зажечь воняющую лампу. Несмотря на приличное освещение звезд, не помешает иметь более сильный источник освещение. Тем более еще лезть внутрь, под землю.

То и дело поминая жадного старика, не давшего в качестве средства добычи огня какую-нибудь магическую зажигалку, я долгих пятнадцать минут мучился, пытаясь выбить искру и зажечь проклятую лампу.

Отбил себе два пальца, припомнил все известные ругательства, как земные, так и здешнего разлива, но в конечном итоге добился своего — огонек в примитивной масляной лампе все-таки замерцал.

— Сволочи, когда спички изобретете?

Вторым, что сделал, обошел выбранный холм кругом, внимательно разглядывая. Если есть свежие следы, то, наверное, лучше пойти к другому, мало ли, вместе с драгоценностями утащили и скелет. А мне потом что, рыть еще одну нору?

Алхимик упомянул, что деревенские к курганам старались не подходить. Опасались проклятий. И всякого рода другой мистической чуши. И судя по нетронутой земле с густой травой, оказался прав. К холму давно уже никто не приближался. Не то, чтобы что-то копать.

— Ну ладно, поехали, — поплевав на руки, я вонзил лопату в пригорок с одной из сторон.

Почва оказалась неожиданно жесткая. Словно промерзлая в стылую осеннюю ночь. Хорошо еще инструмент подходящий, из металла, с деревянной лопатой даже подумать страшно сколько бы провозился. А так ничего, туго, но процесс продвигался.

Сопел, пыхтел, упрямо вгрызаясь в неподатливый грунт. По ходу согрелся, о холоде почти подзабыл. На глубине около полуметра возникло первое серьезное препятствие — туго переплетенные корни. Толщиной с запястье взрослого человека, похожие на жесткие лианы, они здорово помешали, став преградой для попадания внутрь пологого холмика.

Ничего не остается, надо долбить. И опять на ум пришла предусмотрительность старика. Благодаря тому, что лопата железная раскопки получилось продолжить. Туго, но все же. Будь инструмент более примитивен или менее прочен, то скорее всего пришлось бы отступить. А так ничего. Запарился в край, однако потихоньку пробивался.

Нет, старый хмырь точно уже не раз и не два грабил похожие могилы. Иначе не стал бы раскошеливаться на металлическую лопату…

Пока рыл чувствовал себя черным археологом. Не скажу, что слишком приятное ощущение.

А вот страха как такового почему-то не было. В смысле всяких призраков и проклятий. Точнее доставшаяся от Эри частичка чего-то там шевелилась, вяло пытаясь воззвать к хоть какому-то подобию осторожности, а циничная сволочь обывателя двадцать первого века, ни в грош не ставившего всю эту сверхъестественную муть, позволяла оставаться спокойным.

Пробить лаз удалось где-то через час упорного труда. Намаялся просто ужас. Перед тем, как лезть внутрь, слегка отдохнул.

Блин, зря воды не захватил побольше. Небольшая кожаная фляжка опустела очень уж быстро.

— Ну-с, господа покойнички, кто там хочет поделиться своими косточками? — проронил я, засовывая внутрь дыры руку с горящим фонарем.

Так, не забыть, перед тем как складывать в мешок, кости надо разложить на траве и поддержать под светом двух лун. Не знаю точно, сможет ли проклятый старик распознать, что они действительно первым делом после могильной земли «вкусили сияние Сестер», но рисковать, проверяя проницательность вредного алхимика не хотелось. А ну как погонит сюда еще раз. С этой старой сволочи станется…

Додумать мысль не получилось, внезапно земля под руками стала рыхлой и мягкой. И удивиться толком не успел, как вдруг почва начала проваливаться, утягивая за собой в глубокий провал.

Проклятье! Так и знал, обязательно будет подлянка.

Саркофаг и впрямь впечатлял. Не красивостью, не мастерством обработки, а размерами.

— Туда великана что ли запихнули? — внутри шевельнулся червячок беспокойства.

А ну как все эти сказки правдивы? Сейчас, как выскочит оттуда какой-нибудь мертвяк под три метра роста и что с ним прикажете делать? Или еще что похуже, типа проснувшегося архилича, чей сон по дурости я потревожил.

Я с опаской покосился на гроб. Воображение живо нарисовало могучего сдохшего некроманта, поднятого древней магией. Одно дело быть снаружи и видеть просто заросший холм, не воспринимая его чьей-то гробницей. И совершенно другое увидеть зримое подтверждение предназначения кургана. Тут хочешь не хочешь, а разум начнет играть с фантазией, подпитывая ее скрытыми страхами.

И чего делать? Как-то резко расхотелось открывать эту большую фиговину. Ну вот совершенно не упало лезть под крышку. Я думал, надо будет просто поскрести немного земли, поднять парочку старых костей и принести их в мешке. А тут…

— Насчет страшных гробов, мы не договаривались, — помянув недобрым словом Гренвира, буркнул я.

Событие для нынешней эпохи банальное. В деревушку приехал вооруженный люд и потребовал части имущества. В обмен оную деревушку не будут жечь, жителей убивать и вообще устраивать всякие непотребства.

Ах да, еще необходимо поделиться женским полом. Немного, всего три штуки, возрастом помоложе. Путникам тоже необходимо развлечение в дороге. Скучно ехать в мужской компании. А с грудастыми крестьянками путешествие пойдет веселей и пролетит незаметно.

Потом использованных девок продадут, скорее всего в какой-нибудь бордель в большом городе. И о них можно смело забыть, из таких заведений обратно уже не выбирались.

Таковы суровые реалии средневековья.

Странно еще, что поселение сразу не разграбили. Мужиков в расход, бабам подолы на голову и тешить плоть, погреба опустошить, а после в дома и амбары пустить красного петуха. И вот уже залетный отряд мародеров уезжает в закат, оставляя позади пепелище.

Для военного времени прямо-таки каноническая картина. Земли противника разоряли будь здоров, не щадя никого и ничего. И это творили официальные армии, на службе законных монархов. Отребью типа безродных бандитов сам бог велел первым делом устроить резню.

— Прямо так и потребовали, на словах? — Пауль Гренвир скептично изогнул брови.

Не мне одному необычное поведение разбойников показалось подозрительным.

Предводитель крестьян пожал крутыми плечами.

— А как же дьюк Харальд? — продолжил расспросы алхимик. — Послали к нему весточку?

Я навострил уши. А это еще кто?

— До замка день пути пешим ходом, и обратно столько же, — прогудел волосатый мужик. — Не поспеет его милость.

На губах волшебника заиграла презрительная улыбка.

— А мне что до вас? Деревня его, вот пусть и защищает свое добро, — бросил он, не пытаясь скрыть пренебрежение.

О как, а у деревеньки-то похоже имелся хозяин. А я и не знал. Эри об этом ни сном ни духом. Столько лет прожил под боком, а разузнать подробности о соседях не удосужился. Вот что значит сознание необразованного пацана. Простые запросы: набить брюхо покрепче, да всласть поспать в теплой койке, давали о себе знать иногда таким вот причудливым образом.

— Так заберут баб, окаянные, и овец загонят, — косноязычно выразился староста.

На физиономии старика в синей мантии продолжала блуждать брезгливая усмешка. Судя по всему, неприятности селян чародея мало волновали.

— А мне-то какое дело? — повторил Пауль Гренвир.

Крестьяне дружно переступили с ноги на ногу. Делегацию из пяти жителей села чародей принимал прямо во дворе башни, не потрудившись никого пускать внутрь. Сам встал на пороге и рассматривал просителей свысока.

Какой «приветливый» и «дружелюбный» у меня учитель. Просто слов нет. Неудивительно, что предпочитает жить в глуши, с таким-то поведением.

— Дык, помощи просим, — староста помялся и добавил: — Готовы это значит… как водится… отблагодарим, не забудем…

И оглянулся назад в поисках поддержки. Остальные четверо мужиков одобрительно заворчали, подтверждая готовность заплатить за поддержку вредного чернокнижника.

Гренвир прищурился, оценивающе разглядывая гостей. Думал старик красиво, напоказ, демонстрируя, как нелегко дается ему решение. Лоб пошел складочками, взгляд упал в пустоту, кончики губ скорбно опустились.

— Так и быть, будет вам защита от лиходеев, — наконец вынес вердикт алхимик спустя две минуты пантомимы на тему: «могучий чародей снизошел до надоедливых смертных букашек». — А взамен вы…

Возникла длинная пауза, крестьяне затаили дыхание, коренастые шеи вытянулись, в глазах заплясали искры надежды на халяву.

Ну-ну, неужели думают, что старый хрен их за так будет спасать? Или ограничится какой-нибудь мелочью, типа корзинки пирогов? Очень сильно сомневаюсь.

И правильно.

— Взамен вы построите мне новую ограду, — сказал Гренвир, помедлил и уточнил: — Каменную. В полтора человеческих роста.

— Поднимешься в библиотеку, найдешь трактат «Введение в Алхимию. Общие положения». Первый стеллаж от двери, пятая полка снизу, обложка с металлическими вставками на корешке.

Я с готовностью повернулся, бежать выполнять поручение. Любопытно, что старик приготовит для разбойников.

— Стой! — повелительный окрик заставил затормозить. — Я еще не закончил.

Ладно, подождем, чего там дальше. Может собрался привлечь к работе более плотно? Раньше Эри не удостаивался подобной чести. Максимум, принеси травок, натаскай воды, а затем — пошел вон, не путайся под ногами.

— Найдешь в трактате рецепты двух зелий: «пьянящий дурман» и «лисья сноровка». Они должны быть где-то в середине, если мне не изменяет память. Зелья простые, ничего сложного, справишься сам.

У меня отвисла челюсть от удивления. Я не ослышался? Он мне только что предложил самостоятельно сварить алхимические зелья? Да еще два разных?! Меньше чем за час?!

— Будь очень внимателен, — не замечая ошарашенного состояния ученика, наставлял Пауль Гренвир. — Пропорции соблюдай правильно, не отклоняйся от рецепта ни на шаг. Обязательно пользуйся мерной ложкой и весами. Это очень важно.

Я застыл, не зная, что сказать. Огорошил старый хрен, ничего не скажешь. Сегодня утром едва взял в руки букварь, а теперь самому вставай у лабораторного верстака. Ничего себе заявление.

— Будешь все делать правильно, успеешь как раз к нужному времени.

Тут уж я не выдержал:

— А если ошибусь?

Губы старика разошлись в ядовитой улыбке.

— Очень не советую, — бросил он. — Ведь от качества зелий будет зависеть твоя жизнь.

Я недоуменно нахмурился. Это он сейчас о чем вообще?

— В смысле? — не спросить я не мог. Загадками говорил старый хмырь.

Алхимик еще сильнее растянул рот, так что улыбка стала напоминать хищный оскал.

— В прямом, — сказал он, помедлил: — Ты же не думал, что я стану тратить время на такую ерунду?

Я пожал плечами. А нафига тогда спрашивается договаривался? На меня спихнуть? Нормально так. Иди, перебей десяток вооруженных до зубов взрослых головорезов.

— «Дурман» ослабит врага, вызовет дезориентацию, реакция будет замедлена, — как ни в чем не бывало продолжил Гренвир. — Только не промажь. Склянку разбей под ногами бандитов и смотри, чтобы облаком накрыло, как можно больше за раз.

Пошли рекомендации к предстоящей схватке. И несмотря на все мое возмущение, я обратился в слух. Понимал, что это не шутки, волшебник и впрямь собирался отправить меня одного разбираться с проблемой в лице пришлой банды.

Бесполезно пытаться втолковать, что это безумие и вообще, какой-то бред, посылать безусого молокососа против шайки здоровенных отморозков. Знал, что ничего не выйдет.

— … щепотка ашуанского порошка, две унции толченых ягод Кхари, две меры кипяченой воды, три капли вытяжки трав Видрана, — то и дело запинаясь, обращаясь к раскрытому букварю, я читал вслух рецепт «Пьянящего дурмана».

К счастью, лаборатория алхимика представляла из себя образец педантичности и порядка. Все баночки подписаны, все выстроены строго в ряд по алфавиту на специальных полочках.

Искать долго ингредиенты не пришлось, достаточно внимательно читать, что написано на таре. Каждая емкость, вне зависимости от размера, имела бумажку с поясняющей надписью. И можно не сомневаться, если нацарапано: «соль», то внутри будет именно соль, а не сахар.

Пауль Гренвир аккуратист каких поискать, не терпел хаоса на рабочем месте. Ему могло быть наплевать, что во дворе башни почти развалился сарай или покосилась ограда, но в святая святых — лаборатории, все должно быть идеально.

— Надеюсь здесь нет опечаток, — пробурчал я сквозь зубы уже в который раз обращаясь к трактату «Введения».

Указанные зелья имели по два абзаца описания. Первый — необходимые компоненты, второй — способ приготовления.

Если абстрагироваться от нюансов с волшебными свойствами, то в принципе ничего сложного нет. Сварить приличный суп с мясом и овощами иной раз труднее. Главное не отступать от написанного и делать все строго по указанному рецепту.

Одна сложность, чтение не давалось легко, и постоянно требовался букварь для помощи в разбирании написанного.

А так ничего, знай себе сверяйся с записями, находи нужный ингредиент и клади в большую емкость, соблюдая пропорции.

Необходимый инструмент в лаборатории тоже присутствовал. Вообще, чего здесь только не было. Пробирки, колбы, перегонный куб (или как эта хреновина называется? два бачка соединенных между собой системой металлических трубочек), ступка и пестик для дробления, измельчения и перемалывания веществ, щипцы, сосуды разного размера, плошки и мисочки, всякого рода керамическая и стеклянная посуда, какие-то реторты и мензурки, бронзовые треноги и даже, мать ее, настоящая миниатюрная печь с возможностью регулировки интенсивности нагревания при помощи небольших мехов.

И как венец всего данного буйства технической мысли средневековья — хронометр, выполненный сразу в двух вариантах: песочных часов и водяной клепсидры.

Да, не спорю, на взгляд выходца с Земли все это «оборудование» выглядело донельзя примитивно. Однако оно работало и более чем сносно выполняло свою работу. Как тот вонючий фонарь, ароматы он испускал просто невообразимые, но ведь светил и светил довольно отлично.

Неторопливой походкой Галли дошел до последнего дома, как раз тогда, когда на границе деревни появился пришелец. Разглядев маленькую фигурку щуплого паренька Ройс широко ухмыльнулся.

Галли выставил себя идиотом, отправившись воевать с мелким щенком, видимо возвращающимся откуда-то из леса или с реки. Должно быть ребенок кого-то из местных селян.

— Ха, да это же мальчишка, — сказал кто-то.

Бойцы окончательно расслабились, щиты вновь очутились на траве, топорики нырнули рукоятками в петли на поясе. Раздались смешки, кто-то крикнул Галли с издевкой:

— Руби его, пока он нас всех не перебил!

Грохнул взрыв хохота. Проявленная «отвага» теперь выглядела жалкой потугой показать себя. Даже ближайшие приятели Галли широкого улыбались, не сдержав веселья.

Поняв, что будет выглядит полным идиотом, строптивый засранец не стал ничего делать. Дал несколько затрещин щенку и погнал мелкого к отряду, придавая тому ускорение тычками и добрыми пинками.

— Ты поймал настоящего монстра!

— Смотри, как бы он тебя не сожрал!

— Парни, нам срочно нужна защита, это же настоящий великан!

Народ вовсю веселился, потешаясь над проявленной «храбростью» Галли. Последний выглядел злым и срывал досаду на сопляке, не сдерживаясь награждая того оплеухами. Пацан не сопротивлялся, мелкими шажками семенил впереди, не смея оглянуться на страшного разбойника.

Когда они подошли ближе, Ройс получил возможность рассмотреть нарушителя подробнее. Рассмотреть и насмешливо фыркнуть еще раз. Малец выглядел настолько неопасно, насколько это вообще возможно.

Худенький, щуплый, одетый в жалкие лохмотья, что и бездомные Шасцу-Насхара побрезгуют одевать, мальчишка производил самое жалкое впечатление. У командира даже где-то глубоко внутри слабо шевельнулась струнка сострадания. Которая, впрочем мгновенно исчезла. Прошли те времена, когда он испытывал подобные чувства.

— Ты что здесь делаешь? Потерялся? — спросил Ройс.

Галли, дав щенку напоследок пинка, обогнул его и направился к остальным солдатам. Взгляд вожака неосознанно проследовал за вздорным подчиненным, мысленно прикидывая, как с ним в дальнейшем поступить.

Он буквально на мгновение выпустил из поля зрения мелкого щегла, но тому этого хватило с лихвой.

Почуяв какое-то движение, Ройс быстро повернул голову и успел заметить, как пацан что-то выхватил из-за пазухи и быстро метнул это под ноги стоящим воинам.

Командир мародеров не успел толком разглядеть что это было, лишь отметил странный блеск, пока предмет летел по воздуху.

Что-то звякнуло, вверх взметнулось полупрозрачное облачко. А потом начался настоящий кошмар.

Щуплая фигурка буквально размазалась по воздуху, исчезая. Послышались дикие крики. Люди начали валиться на землю, зажимая непонятно откуда появившиеся раны. Повсюду хлестала кровь, раздавались вопли. И непонятно, чего в них было больше — страха или недоумения.

Вокруг творилось какое-то безумие. Никто ничего не понимал, половина бойцов шаталась, словно получила оглушающий удар невидимой дубиной, остальные слепо отмахивались оружием, пытаясь достать неуловимую тень.

А крови на пыльной земле появлялось все больше и больше. Как и валящихся без сил тел.

Галли взревел раненным буйволом и скакнул вперед, пытаясь вырваться из круга безумия, но почти сразу споткнулся и рухнул, изрыгая ругательства, его серые штанины окрасились красным в районе колен.

Ройс ловким движением подхватил брошенный кем-то щит и попытался встать в оборонительную позицию, но это ему не помогло. Через секунду что-то кольнуло внизу и тело вдруг начало стремительно обретать небывалую тяжесть.

Последнее что заметил Ройс — лицо мальца, что привел Галли. Совсем еще молодой, он глядел на умирающего главаря внимательным и сосредоточенным взглядом, словно только что проделал некую неприятную, но необходимую работу, а не перебил в одиночку целую кучу вооруженных бойцов.

Я окинул место своей виктории оценивающим взглядом, видя уже не просто трупы разбойничьего отребья, а источник потенциального дохода.

Хмм… а что недурно. По местным меркам мне досталась неплохая добыча. Снаряжение девяти добротно экипированных воинов. Не шик, конечно, рыцарскими доспехами здесь и не пахло, но и не полный хлам. Есть чем поживиться.

А еще в траве лежали горкой дорожные мешки с личными вещами. И, разумеется, кони… Мда, девять штук. И не полудохлые клячи, а довольно резвые рабочие лошадки.

Интересно, сколько все это стоит?

Подумал и тут же на ум пришел вредный волшебник из башни. Что если старая кочерыжка захочет наложить лапу на трофеи? На те самые, что достались мне таким трудом?

Дерьмо! И ведь аргументы живо придумает, типа, пользовался лабораторией, истратил ингредиенты, будь добр возместить расходы. Желательно побыстрей.

Так и представляю, как старикан будет сухим надтреснутым голосом перечислять понесенные «убытки» и даже не вспомнит, что защита от разбойников уже сполна оплачена деревенскими.

— Хрен ему на рыло, — с ожесточением пробурчал я. Доставшаяся от Эри половинка ощерилась, встала на дыбы, не желая расставаться с добром. Вот и правильно. Обойдется скотина. Не он тут плясал, бегая вокруг вооруженных до зубов амбалов.

Чувство злости прибавило сил, слабость отступила, тело вновь налилось злой энергией.

Итак, надо быстро соображать, как поступить. Тащить все это в башню нельзя. Это понятно. Значит что? Оставался только один выход, привлечь к операции по сбору добычи деревенских. Вон стоят, до сих пор затылки чешут и боязливо косятся на свежие трупы.

— Хей, — я махнул старосте, предлагая подойти ближе.

Плотно сбитый мужик помедлил, явно не желая ступать по земле, обильно орошенной пролитой кровью, но чуть подумав, все же сделал несколько шагов, тщательно обходя мертвецов.

— Чего? — пробубнил предводитель крестьянской общины.

Было видно, что ему неуютно находится рядом со мной. Можно понять мужика, в его глазах я сейчас выглядел крайне опасным существом, только с виду похожим на юнца, а на самом деле черт знает что скрывалось за безобидной оболочкой. Обычные мальчишки не могли в одиночку перебить такую кучу народа.

Страх явственно читался в глазах селянина. А еще недоумение и опасение, потому что не знал, чего еще от меня ожидать.

— Что ты здесь видишь? — я повел рукой, показывая побоище.

Староста причмокнул губами, нахмурился, кустистые брови буквально наползли на глаза.

— Будто сам не знаешь, — прогудел он.

Я с досадой подумал, что выбрал неверный подход. Ты же не с хитрым дипломатом разговариваешь, следовало учитывать специфику собеседника. Надо не делать намеки, а говорит прямо, иначе мы тут до вечера простоим.

Щурясь на приятное летнее солнышко, я бодро зашагал по дороге. Настроение отличное, меня не убили, зелья сработали на ура. Дурацкая авантюра Гренвира сработала, ученик не подвел и впрямь выстоял против шайки пришлых бандитов. Получилось разжиться полезным барахлом, обновить гардероб и заиметь небольшую сумму настоящих деньжат.

Подобный исход неоднозначного дня лично меня очень радовал. Умирать не хотелось, а убитые… а что убитые? Бандиты получили по заслугам и горевать о подонках я совершенно точно не собирался.

— Тарам-пам-пам, — постояв на краю смерти начинаешь по-другому чувствовать жизнь. Краски мира кажутся сочнее, а воздух сладким, чуть ли не осязаемым…

Добравшись до башни, первым делом направился в свою каморку, положить пожитки в сундук. Потом планировал подняться на третий этаж и с видом триумфатора встретиться с Гренвиром.

Угу, триумфатор блин. Еще на первом лестничном пролете я столкнулся со стариком. Думаете, он как-то отреагировал на мое появление? Спросил, что случилось, поинтересовался о стычке с разбойниками?

Нет. Старый хрен лишь окинул меня оценивающим взглядом, мельком отметил обновку и равнодушно бросил:

— Натаскай воды. Потом отправляйся в лес. Надо двенадцать пучков «Крозилус белла». Помнишь такую траву? С прямыми листьями, растет обычно под дубом и сосной.

Я тупо кивнул, память Эри мгновенно пришла на помощь, уточнив о какой именно травке идет речь.

— Пошевеливайся. Нужно успеть до захода солнца, — проигнорировав мою ошарашенную физиономию, волшебник спокойно принялся спускаться дальше.

— Я их победил, — сказал я ему в спину. — Разбойников, я их всех победил.

Пауль Гренвир неторопливо развернулся, внимательно посмотрел мне прямо в глаза и бесстрастно обронил:

— Я вижу. Ты ведь вернулся живым.

От такой логики я охренел. Нет, в принципе правильно, но блин… Мог и поздравить, сам же отправил против целой шайки дезертиров. А тут «ни здрастье, ни до свидания», словно ничего и не произошло.

Алхимик постоял, подождал и невозмутимо продолжил свой путь.

В центре круглого зала виднелась начертанная на полу фигура. Чем-то похожая на пентаграмму, она исходила бледно-голубым свечением мертвого холода.

Магия.

Приглядевшись, получилось разобрать отдельные фрагменты сложной вязи рисунка. И сразу заметить, что особо выделялся треугольник, заключенный в круг. На вершине каждого угла лежал крупный кристалл, мягко переливающийся жемчужно-сочным огнем.

— Зей-раун — руна незыблемости, — костлявая рука волшебника протянулась вперед, указывая на символ в основании треугольника.

— Зей-каур — руна покорности, — еще один жест, на этот раз в направлении вершины.

Я без всякого интереса посмотрел на витиеватые знаки, светившиеся не хуже самой пентаграммы. В первую очередь мое внимание привлекло нечто, находившееся в сердцевине нарисованной сложной фигуры.

На первый взгляд конструкция напоминала аквариум, окруженный диковинными механизмами. Пузатая емкость имела впечатляющие размеры и была почти до краев наполнена водой салатового цвета.

Стеклянный сосуд со всех сторон обвивала запутанная система медных трубочек. Они вились спиралью, перекручивались и ныряли в сосуды поменьше, стоящие на деревянных подставках.

Там что-то бурлило и клокотало. Справа потрескивала горелка, исходила паром подвешенная над пламенем большая колба.

Но поразила не сама конструкция, нечто подобное вполне ожидаешь встретить в алхимической лаборатории, а то, что плавало внутри аквариума. Существо со склизкой кожей, покрытое наростами, наполовину находилось в зеленоватой воде и не походило ни на что виденное ранее.

Какая-то жуткая помесь жабы-переростка, гусеницы, мутанта-улитки и еще черт знает чего.

Я затаил дыхание, наблюдая за ужасающей тварью. Три продолговатых глаза на приплюснутой голове одновременно моргнули, стоило Гренвиру сделать малюсенький шаг, обходя мое застывшее тело.

— Что это? — мой голос предательски дрогнул.

Волшебник невозмутимо прошествовал к одному из сосудов, в бурлящую жидкость погрузилась тонкая лопатка, началось неторопливое помешивание.

— Йогар-гал, — равнодушно бросил старик. — Божок из низших.

Я выпучил глаза от изумления. Божок?!

— Точнее его личинка на ранних стадиях созревания, — пояснил алхимик.

Последнее я неосознанно произнес вслух, не в силах сдержать поток эмоций.

— А если быть еще более точным, то его эфирный зародыш, помещенный в специально выращенную тварную оболочку. Выловленный до момента входа в полную силу.

Я прикусил губу. Уродец в огромной банке совсем не походил на божественное создание. Скорее на монстра из самых сильных кошмаров.

— Кххоогоо тыыы мммннее прииивееллл? — вдруг заговорила тварь шипящим голосом, растягивая слова.

От неожиданности я отскочил назад, прижимаясь к стене, правая рука дернулась к рукояти кинжала, а левая в отвращающем жесте выбросилась вперед. Сердце гулко забухало, разгоняя по венам океаны адреналина.

— Оно говорит! Оно говорит! — заорал я, охреневший от всего увиденного.

Пауль Гренвир обернулся, в глазах старика застыло неудовольствие.

— Конечно оно говорит! — рявкнул он. — Прекращай орать, как маленькая девчонка и иди сюда!

Еще целую секунду я стоял на месте, не смея пошевелиться. Подойти к этому чудищу? Совсем спятил? Это, казалось, еще хуже, чем в одиночку идти против банды разбойников.

— Ну? — хлыстом стегнул окрик алхимика.

Переживания ученика его совершенно не волновали. Написанное на моем лице сомнение вперемешку с испугом оставили вредного хрыча равнодушным.

— А оно не выскочит? — все же нашел в себе силы уточнить я, перед тем, как переступить линии пентаграммы.

Волшебник посчитал излишним проводить сеансы успокоения разволновавшегося мальчишки, лишь молча мотнул головой и снова принялся помешивать бурлящую жидкость.

Следующие три дня прошли в изучении богословских трудов. Поначалу книги давались трудно, но как говорится: «дорогу осилит идущий», с каждым разом разбирать заковыристые буковки становилось все легче. И процесс усвоения информации понемногу набирал обороты.

Рассказывать о религии можно много. Местные теологи, как и везде, отличались словоблудием и любовью к ненужным деталям.

Если вкратце, то здесь царствовал ярко выраженный политеизм. Много богов, разделенных по самым разнообразным признакам. Светлые, темные, старшие, младшие. И все они между собой связаны какими-либо узами. Как привязанностей, так и ненависти. В общем, тот еще серпентарий, где сам черт ногу сломит понять, кто, куда, с кем и зачем?

Давным-давно, много миллионов лет назад некая первооснова, которую люди называли Изначальным, создало мироздание и заодно все сущее, включая живых существ, как разумных, так и не очень. Потом оно куда-то исчезло, оставив власть своим первым творениям — тем, кого сейчас именовали Старшими богами.

Ну а дальше, пошло-поехало. «Детишки» разумеется сразу устроили склоку между собой за право верховенства. Дошло до прямой войны. Потом что-то там случилось и вроде все подуспокоилось. А затем случился еще один мятеж и бардак вспыхнул с новой силой. Недовольных пинком выпнули куда-то за пределы вселенной, пообещав оторвать головы, если те снова попытаются вернуться. И победители зажили счастливо.

Причем надо иметь ввиду, что эти разборки никоим образом не являлись следствием канонической борьбы Света с Тьмой. Хрен там. И злые и добрые боги, что и поныне здравствуют, выступили против мятежников плечом к плечу.

Чего конкретно они там не поделили, я, честно говоря, так и не понял. Больно уж заковыристо шло описание истоков противостояния. Ясно одно, банальным раздором между темными и светлыми там и не пахло. Разногласия носили намного более глубокий метафизический характер.

Да и хрен бы с ними…

Людям в этом плане очень сильно повезло. Война Богов их коснулась лишь краем. Отголоски битв промелькнули на горизонте бушевавшей грозой, не причинив никакого вреда.

Смотровая площадка открытой террасы ослепляла зеркальной поверхностью алебастрово-белого мрамора. Изящная балюстрада невесомым барьером тянулась вдоль края, создавая ложное впечатление безопасности.

Наверху застыл голубой небосвод, подсвеченный поднимающимся на горизонте солнцем. А за невысоким барьерчиком распахнул свою жадную пасть глубокий провал. Где-то там внизу виднелись редкие перистые облачка, едва прикрывающие такую далекую поверхность земли.

— Нимуранский свиток похищен, — женщина в серебристых одеждах подошла к ограждению, тоненькие пальчики небрежно облокотились на изумительной красоты перила.

Взгляд Блистательной равнодушно скользнул по едва видным отсюда горам и лесам. Парящий город летел на очень большой высоте, не приближаясь к презренной тверди близко.

— Я знаю, — откликнулся мужчина.

В отличие от собеседницы он стоял, облокотившись на невысокую колонну, скрестив мускулистые руки на груди, глядя на край алеющего мира.

— Соглядатаи донесли, что вор прокрался в замок Разенвальд и смог уйти оттуда живым, — женский голос звучал безучастно.

Она говорила так, будто произошедшее ее не волновало. Мужчину это не обмануло. Оба понимали, что остаться в стороне не получится.

— Граф снарядил отряд и отправился в погоню через Длинный пролив.

— Карзани считает, что вор направился в Заррию?

Он тоже произносил слова равнодушно, словно ничего особенного не случилось и речь шла о сущей мелочи, не стоящей внимания.

— Он обхмааанууул меняяя! Он обхмааанууул меняяя! — как оглашенная орала тварь, не успокаиваясь ни на секунду.

Божок обиженно вопил, я ржал, как сумасшедший, Гренвир недоуменно хмурил брови, не понимая, что происходит.

Старик ворвался на четвертый этаж башни, как метеор, услышав дикие вопли разошедшегося пленника. И тут же замер, не застав картины побега, как видимо подспудно ожидал увидеть.

— В чем дело? — голос волшебника лязгнул металлом.

Он быстро подошел к клетке, проверяя все ли цепи в порядке, не нарушен ли рисунок пентаграммы и не сдвинуты ли кристаллы на полу.

— Ну? — алхимик обернулся ко мне.

— Оно… ха-ха… оно… — я тыкал пальцем в обиженную морду божка и никак не мог успокоиться.

Гренвир сделал шаг, моя голова дернулась от сильного подзатыльника. Челюсть с щелчком захлопнулась, едва не прикусив язык.

— Эй! — возмущенно воскликнул я, потирая затылок. — Зачем драться?

Старый волшебник оставил без внимания прозвучавший протест.

— Говори!

Я взглянул в чрезвычайно серьезное морщинистое лицо, вздохнул и принялся рассказывать…

Плененная сущность предложила плату за свое освобождение. За то, чтобы снять путы мне на выбор предоставлялось три разных способности. Талант, дар, умение — называйте, как угодно. По словам Йогар-гал выходило, что этот уникальный в своем роде навык останется со мной навсегда.

Невидимость. Способность призывать призрачное оружие. Умение находить потерянные предметы.

Можно взять только одно. Божественная награда в обмен на свободу.

Звучало неплохо, чего уж скрывать. Я подумал, прикинул что да как и попросил подробностей. А чего? Предложение и впрямь выглядело заманчивым. Это не видение с золотом и бабами. Может действительно пригодится в будущем.

Обсуждение заняло какое-то время, как и выяснения деталей. Моя попытка затребовать сразу три таланта натолкнулись на яростное сопротивление и категоричное утверждение, что ничего не получится. Схитрить не удалось, пришлось довольствоваться малым. И ломать голову, что выбрать.

Невидимость. Звучало просто отлично. Однако имелся и ряд минусов. Личинка божка честно предупредила о возможных негативных последствиях. Во-первых, время действия. Что-то около минуты. А то и меньше. Во-вторых, не полное исчезновение. Запах и аура оставались. Значит животные (например, собаки с хорошим нюхом) и внимательные маги могли засечь невидимку. И в-третьих, использование для активации личных сил владельца. Как следствие, после прекращения, сильное истощение организма.

Короче, такое себе преимущество. Сомнительное.

Умение находить потерянные предметы. Классная способность, весьма полезная в таких делах, как поиск кладов. Но и тут нашлись ограничения. Радиус действия (не больше двухсот шагов), уровень чувствительности (под землю слишком глубоко не «заглянешь») и невозможность обнаружения тайников, скрытых при помощи защитных чар.

В общем, пару медных монеток, оброненных в пыль на дороге, точно не пропустишь. А вот насчет всего остального — никаких гарантий.

Не знаю. На мой взгляд тоже спорная выгода. Разбогатеть с этим явно не выйдет. Разве что устроиться где-нибудь в городе и помогать домохозяйкам находить их пропащее барахло.

И последнее. Призванное оружие. Тут и так все понятно. Полезная штука и всегда под рукой. Очень удобно. Как отказаться? Правильно. Вот и я не смог.

Дальше просто. Мы ударили по рукам и заключили договор. Гарантией послужила дощечка с выжженными каленым кончиком кинжала условиями. Божок что-то пробормотал над деревяшкой, после поставили подписи скрепив их кровью.

По словам Йогар-гала дощечка символизировала некую Скрижаль истинных намерений и не давала участникам сделки нарушить заключенный контракт. Иначе боль, страдания, ужасные муки и так далее по списку вплоть до мучительного конца.

Божок так спешил убраться из застенков алхимика, что первым исполнил свою часть сделки. Сгусток темного света перешел из его уродливых лапок в мою ладонь почти сразу, стоило красному отпечатку надрезанного пальца оставить след на договоре.

Трудно сказать, что я в тот момент почувствовал. Что-то проникло внутрь меня и мгновенно стало неотъемлемой частью изменившейся сути. Не знаю откуда, но я точно знал, что и как делать, чтобы вызвать потустороннее оружие.

Достаточно взмахнуть рукой, рисуя в воздухе перед собой полукруг и ладонь ощутит тяжесть колдовского меча.

Что я сразу и сделал.

Дымчатая сталь волнистого лезвия, черный металл рукояти с красными и фиолетовыми вкраплениями, колючие шипы на гарде — призрачный клинок выглядел донельзя агрессивно и угрожающе.

— Моя очередь! — нетерпеливо воскликнул Йогар-гал, стоило призванному оружию появится в моих руках.

Алчные глаза плененного божества сияли жаждой свободы, я посмотрел прямо в них и на моих губах заплясала улыбка. Он сразу понял, что она означает. Дикий вой обманутого создания разнесся по заклинательному залу, отскакивая от стен, умудрившись прорваться сквозь единственную дубовую дверь в помещении.

Тогда-то Гренвир и ворвался внутрь, а тварь все продолжала орать:

— Он обхмааанууул меняяя! Он обхмааанууул меняяя!

На моем лице растеклась насмешливая ухмылка. Ха, неужели этот кретин думал, что я в самом деле буду использовать свою кровь? За кого он меня принимает?

Ловкость рук, соломинка и немного говяжьей крови из отбивной, привезенной сегодня утром крестьянами, позволили мне избежать участи оказаться связанным со сверхъестественной сущностью, от которой фиг знает, чего ожидать.

Я эту дрянь освобожу, а она прыг и хвать меня за задницу, как только окажется на свободе. От пленника ведь прямо-таки смердело неприкрытой ненавистью. Алхимика монстр вряд ли достанет, а на его «глупом» ученике обязательно постарается отыграться.

Так я рассуждал и судя по реакции попал прямо в точку.

Я поведал о произошедшем, ничего не утаивая. Алхимик с прищуром слушал, выглядел он слегка удивленным. Не ожидал, старый хрен.

— Покажи, — потребовал он, не уточняя что именно. И так понятно, о чем речь.

Взмах рукой вышел заученным, возникновение клинка из пустоты снова вызвало бурю восторга у меня и недовольное ворчание от аквариума.

— Попробуй сделать выпад, — приказал Алхимик и не думая, прикасаться к призрачному оружию.

Я ткнул зачарованным мечом от себя, в следующую секунду он просто истаял в воздухе. Гренвир удовлетворенно кивнул.

— Так я и думал, — заявил он. — Давай еще раз.

Я опять повторил проделанные ранее манипуляции и опять призванное оружие исчезло через пару-тройку мгновений.

— Хватит на один удар. Не больше. Время призыва ограничено активным применением, — подвел итог экспериментам волшебник.

Мое лицо разочарованно вытянулось.

— Ах ты мерзкая жаба, — настала моя очередь возмущенно орать.

Из центра пентаграммы прилетел издевательский хохот. Смех твари походил на треск остывающих углей.

Похоже в какой-то степени меня тоже провели. Пока оставляешь меч в покое, он сохраняет стабильность. Стоит взмахнуть, как клинок быстро исчезает.

Черт! Ну вот, что там насчет бесплатного сыра в мышеловке?

— Я бы не стал особо расстраиваться, — утешил алхимик. — Судя по следам возмущения в эфире, клинок с тобой связан. Чем сильнее будешь становиться, тем дольше сможешь удерживать его в нашем мире.

— Да? — с сомнением протянул я. — И сколько это займет?

Старик равнодушно пожал плечами.

— Год, два, три. Кто знает. Предугадать невозможно. Мне раньше не приходилось иметь дела с подобными магическими предметами.

Божок что-то закудахтал на незнакомом языке, уставив выпученные глазенки в моем направлении.

— Сейчас он пытается наложить на тебя проклятье, — меланхолично заметил Гренвир. — Ему очень не понравилось, что его смог провести обычный мальчишка.

На моем лице заиграла злая улыбка.

— Правильный настрой, — неожиданно похвалил чародей. — Проклятье способно навредить лишь слабому духом. Кто в него не верит, ничего не будет. А особо сильные волей и вовсе могут отбить подобные чары обратно, не прилагая особых усилий.

Дельное замечание. Обязательно надо запомнить. После уничтоженной банды отъявленных головорезов плавающий в воде уродец мало пугал, несмотря на его божественное происхождение. Да и глупо тратить время на страх. Раз уж имел глупость связаться с потусторонней сущностью, то бояться уже поздновато.

— Вы дадите мне новые книги по магии? — спросил я, повернувшись к алхимику.

Старик бросил оценивающий взгляд, отмечая отсутствие переживаний по поводу проклятья и небрежно тряхнул головой.

Магия. То, что казалось сказкой на Земле здесь являлось свершившимся фактом. Люди, способные создавать заклинания, творить чудеса, в этом мире встречались почти в каждом государстве.

В предисловии тоненькой книжицы, выданной мне Паулем Гренвиром, почти на первых страницах объяснялось понятие магического дара и его особенности.

Представьте многогранник, покрытый со всех сторон острыми выступами. Он имелся у всех людей. Душа или сознание — неважно как называть. Главное это существовало с самого рождения.

У простого человека более сглажен, почти похож на шар. У тех, кто обладал даром — более рельефный, с выступающими краями. И чем выше предрасположенность к определенному типу магического искусства, тем четче выделялась соответствующая грань.

Они не походили друг на друга. У алхимиков один, у чернокнижников другой, у заклинателей третий, у целителей четвертый. У всех совершенно разный. И чем выше выступал из «шара» шип, тем сильнее был маг.

У Эри, к превеликому счастью, задатки имелись, собственно, поэтому в свое время Гренвир его и подобрал, разглядев в бродяжке потенциал. Небольшой, но все же. А то, что мальчишка в дальнейшем не оправдал ожиданий, оставаясь полностью равнодушным к ученичеству (оказалось, попытки обучить мастерству предпринимались на ранних стадиях появления пацана в башне), то это уже совсем другая история.

Старик не захотел тратить время, заставляя строптивого сироту, а последний не испытывал желания прикоснуться к магическим таинствам.

И да, для полноценного занятия Алхимией (именно так, с большой буквы) необходим дар.

Любой человек может сварить зелье, имея в наличии полный состав необходимых ингредиентов. На самом деле это очень просто, мой случай превосходно доказал данное утверждение. Придерживайся рецепта, следуй инструкциям, не лажай, будь внимателен и все получится. Ничего сложного.

Но это что касается простых эликсиров. Алхимия низших ступеней, так сказать. Более сложные зелья обычный человек уже не сварит. Там необходимо участвовать в процессе варки самому, применяя свой дар, касаясь им веществ, изменяя их, наделяя совершенно другими свойствами, переплетая между собой и получая на выходе результат, который никогда не сможет достичь не обладающий нужной способностью.

Это аксиома. И у меня не было причин ей не верить. Иначе даже самый распоследний мещанин поспешил бы заняться столь прибыльным делом, как зельеварение.

— Не поспоришь, — пробормотал я, отвечая на собственные мысли.

После прочтения последнего абзаца в голову сразу пришла идея открыть где-нибудь в крупном городе алхимическую лавку, чтобы толкать зажиточным горожанкам какие-нибудь омолаживающие крема.

Ха, смешно…

Я поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. Сегодня чтение проходило в каморке Эри. Гренвиру понадобилось что-то посмотреть в библиотеке и меня безжалостно выгнали вон.

За окном бушевала непогода, свистел сильный ветер, в унисон ему дергались ставни на окнах, шел сильный дождь. Пламя свечи на ящике трепыхалось, по каменной кладке в причудливом танце плясали изломанные тени. Сырость и холод медленной волной проникали в комнату.

Я поежился, поплотнее укутался в ветхое одеяло и снова уставился в книгу, тщательно разбирая непослушные буковки…

Наособицу стояли обладатели Истинного дара. Их возникновение и в целом происхождение до сих пор служили предметом спора между всеми, кто так или иначе касался Искусства.

Кто-то утверждал, что это подарок самого Изначального. И что раз в десять лет обязательно появлялся ребенок, отличающийся от рядовых одаренных.

Кто-то заявлял, что это влияние старших богов. Иной способ воздействия на мир, через избранных магов. Как со святыми воинами, только по-другому. Этой версии, кстати, придерживалось меньшинство. Потому что ни один «Истинный» никогда не проявлял желания служить хоть одной божественной сущности, как это делали паладины. Скорее наоборот, не чурались иной раз бросить вызов жрецам и их храмам.

Глядя на Пауля Гренвира — не могу с этим не согласиться. Алхимик поймал бога и сосал из него жизненные соки не хуже вампира, продлевая себе жизнь. После такого трудно заподозрить старика в особой набожности. Хе-хе…

А иные категорично заявляли, что Истинные не что иное, как логичное продолжение развития магов следующего поколения. И что через пару-сотню лет все волшебники станут точно такими же.

Где правда, а где ложь, никто точно не ведал. Докопаться до истины так никому и не удалось.

Ясно одно — отличия между Истинными и обычными чародеями носили фундаментальный характер. Если первые могли творить, создавая новые чары, то последние были вынуждены довольствоваться ролью заурядных подражателей.

Разница, как между художником, обладающим талантом и ремесленником, умеющим воспроизводить только по готовым лекалам.

— Вот так-так-так, — я прицокнул, наконец уяснив разницу между видами магов. Любопытно получилось. Вторые небось на стенку лезут, понимая, что никогда не смогут достичь вершин первых.

Или быстро привыкают и довольствуются малым? В конце концов, от обыкновенных людей их отделяет целая пропасть. Почти так же, как они отделены от Истинных…

Я закрыл книгу и откинулся на спинку топчана, дождь за окном и не думал утихать, постепенно переходя в ливень. Пора на боковую.

Из распахнутых настежь окон доносился крик чаек и шум многолюдной толпы на пристани. Ругань грузчиков, грозные окрики стражников, приказывающих посторониться, фальцет купеческих приказчиков, спорящих с чиновниками портового управления — все перемешалось в общем гуле.

Несмотря на время обеда, зал таверны полупустой. Несколько человек в неброской одежде горожан ковырялись в тарелках, торопясь поесть и вернуться к своим делам.

Алия дэс'Сарион скользнула взглядом по скучной массе людишек за соседними столиками. Обычная безликая муть. Они рождаются, живут скучной жизнью, с мечтами о куске мяса потолще и кружке эля побольше, доживают до старости и умирают, не оставив после себя ничего.

Если повезет кто-нибудь из них сможет заработать много денег, переехать в огромный дом и завести кучу слуг. Обрядить телеса в бархат и шелк. Но исход всегда одинаков — смерть, забвение и погребение на городском погосте Саграсы.

Жалкая участь. Убогий финал.

— Ваша еда, госпожа, — смазливая служанка, сверкая налитыми полушариями в вырезе платья принялась выгружать с подноса готовые блюда.

Алия без особого интереса проследила, как на столе появляется тарелка жаркого, миска салата из рубленых овощей, щедро политых атианским маслом и аккуратно порезанный свежеиспеченный хлеб. Кувшин вина и медный кубок принесли ранее.

Когда девица шла по залу, какой-то мужлан не удержался и ущипнул ее за упругую попку. Стоящий за стойкой здоровяк в фартуке шевельнулся, но не стал ничего предпринимать, видя, что продолжения не последовало.

Внутри шевельнулось раздражение, пассивность хозяина заведения почему-то вызвала злость. Хотя с чего, непонятно. Если нахалу сильно приспичит, будет достаточно расстаться с несколькими серебрушками, чтобы девка с готовностью задрала подол и раздвинула ноги. В любой харчевне любая служанка таким образом не прочь заработать лишнюю монету.

Так и здесь. Вместо того чтобы возмутиться, шлюшка растянула рот в улыбке готовности и виляя упругим задом удалилась, не забыв бросить многообещающий взгляд на мужлана.

Алия скривилась. Поведение служанки ее отчего-то задело. Странно. Какое ей дело до этой девки? Да и вообще, до всего этого города и порта в придачу?

Она знала ответ. Виновато отвратное настроение, преследующее ее с самого утра. Затянувшийся ремонт корабля, невозможность продолжить путь, мерзкая еда, мерзкая комната, что в этом гадюшнике считается лучшей, хотя в Дуэгаре в такой конуре постесняются селить самого последнего грума.

Запах рыбы из доков, сырой кожи на улице, нечистот в грязных канавах. Духота.

Как же ей надоело это место. А прошло всего три дня…

В зал зашел очередной посетитель. Грузный человек в коричневой рясе со знаком милостивой Унары прошествовал и занял стол у камина. Лавка скрежетала по деревянному полу, пока новый гость с комфортом усаживался.

Жрец.

Алия неприязненно покосилась на святошу. Только этого еще не хватало.

Последователь богини домашнего очага быстро переговорил с подскочившей служанкой (та же самая вертихвостка, что недавно вертела задницей) и поднял голову.

Карие глаза сразу же наткнулись на девушку, сидящую на другом конце зала. По губам Алии пробежала улыбка.

Жрец вздрогнул. В отличие от обывателей он сразу распознал в сидевшей чуть в сторонке от основной публики одну из дэс-валион. Улыбка Алии стала шире. Рука толстяка медленно потянулась вверх, в стремлении нарисовать ограждающий знак.

Ей захотелось рассмеяться. Неприкрытый испуг святоши показался забавным. Наконец-то хоть какое-то развлечение.

Не желая быстро лишаться веселья (судя по морде, жирдяй в рясе собирался ретироваться, плюнув на обед), Алия тронула собственный дар. Легонько, едва заметно касаясь. Но этого хватило с лихвой.

Искра вспыхнула черным светом, невидимым обычному человеческому глазу. По эфиру прокатилась темная рябь, вызывая своим появлением локальное возмущение в магическом плане.

Она знала, что толстяк сейчас видит колючий шар, горящий нестерпимым черным пламенем, совершенно невозможным для обычной реальности. Источник ее личной магии пульсировал, дрожал от собранной мощи, готовый выплеснуться туда, куда укажет хозяйка.

Жрец выпучил глаза, скрытая под коричневой тканью грудь начала тяжело вздыматься. Служитель Унары задыхался, не в силах выдержать близость проявления темной магии Дуэгара.

Лоб последователя богини домашнего очага покрылся крупными каплями пота. Пухлая рука рванула ворот, пытаясь дать легким больше воздуха. Мясистые губы затряслись, тело попало в тиски нагнетаемого давления через эфир. Кожа стремительно серела, реагируя на чудовищное напряжение внутренних органов.

Алия с садистским удовольствием наблюдала, как святоша готов завалиться назад, прямиком в потухший камин. Невидимая рука выжимала из ауры жреца соки, как садовник выжимает поспевшие апельсины.

Морда жирдяя побагровела, глаза, казалось, еще чуть-чуть и выскочат из орбит. Он уже не скрываясь держался руками за шею.

В какой-то момент в игру попробовала вмешаться внешняя сила. Легкий ветерок прилетел по эфиру из невидимой грани, в безуспешной попытке ослабить звериную хватку одной из дэс-валион.

Жрец воззвал к покровительнице, надеясь на помощь. И богиня откликнулась, ощущая, как одному из ее слуг сейчас худо.

Алия раздвинула рот в хищном оскале. Здесь не Шасцу-Насхар. Сила богов в Саграсе на порядок слабее, чем в городе тысячи храмов. Дуновение ветерка, а не бушующий ураган. Невзрачные потуги остались ею почти незамеченными. Дотянувшийся порыв был безжалостно смят и небрежно отброшен прочь.

Почуяв, что еще немного и организм толстяка не выдержит, колдунья ослабила хватку. Темные жгуты распутались, отпуская астральное тело жреца. Магический фон успокоился, по глади эфира вновь заскользили игристые волны равномерного течения магии.

Священник поднял голову, в поросячьих глазках плескался непередаваемый ужас. Алия зло улыбнулась. Никто в зале не понял, что произошло, для остальных посетителей все так же светило яркое солнце и доносился шум оживленного порта из распахнутых настежь окон.

Кто-то заметил, что дородному жрецу стало дурно и поспешил позвать одну из служанок. Но тот правильно сумел оценить ситуацию. Никто не успел опомниться, как оплывшая фигура в сутане опрометью бросилась прочь, да не через центральный выход, а через черный, за кухней.

Довольная Алия отпила из бокала вина и с большим аппетитом принялась за жаркое. Настроение стремительно улучшалось. Она терпеть не могла служителей культов, за чванливость, показное благочестие и фальшивую праведность, и радовалась, что сегодня удалось сбить спесь с одного из их братии.

— Госпожа, — к столику подошел Витольд.

Капитан стражи выглядел недовольным, квадратный волевой подбородок вздернут больше обычного, глаза сверкают, кончики плотно сжатых губ изогнуты. Левая рука покоилась на пряжке ремня, правая придерживала висящий на перевязи длинный полуторный меч.

— Дай догадаюсь, они заявили, что к вечеру не управятся, — спросила Алия, предвидя причины гнева подчиненного.

Еще ранним утром она отправила его поторопить корабельных мастеров с ремонтом «Неистового».

— Эти самки помета осла и козы посмели сказать, что пробоину не заделают до утра послезавтрашнего дня, — Витольд буквально дрожал от ярости.

Скорее всего работники верфи позволили себе весьма фривольно разговаривать с ним.

— Надеюсь ты никого не убил, — голос Алии построжел.

Магистрат вряд ли с пониманием отнесется к устроенной в пределах города бойне. Разбираться с напыщенными королевскими чиновниками Заррии ей совсем не хотелось. Этим кичливым ублюдкам дай только повод, поднимут ор до небес, требуя компенсацию за причиненный ущерб.

Конечно, можно наплевать и послать людей наместника и его самого в придачу. Вряд ли кто-нибудь из Саграсы осмелится задержать урожденную дэс-валион, испугавшись возможной реакции Дуэгара. Но дома не обрадуются и другие семьи обязательно воспользуются моментом, чтобы ткнуть носом род дэс'Сарион в испорченные отношения с Заррией.

— Нет, госпожа. Я сдержался, — Витольд прижал руку к груди.

Алия хмыкнула, представив, как тяжело было гордому воину сносить пренебрежительное отношение со стороны грязного отребья из портовых нор.

— Молодец, не хотелось бы задерживаться в этой дыре дольше необходимого, — похвалила она.

Капитан склонился в коротком поклоне.

— Можешь идти.

Оставшись наедине, она вновь вернулась к обеду. Жаркое оказалось суховато, а в салат положили слишком много масла. Только хлеб ничего. Свежий, румяный, воздушный, с тонкой поджаристой корочкой. То, что надо.

Допив остатки вина из бокала и проигнорировав почти полный кувшин, Алия вышла наружу. Каменное крыльцо выходило в противоположную сторону от пристани и смотрело в центр города.

Громоздкие здания из плохо обработанного камня, угловатые крыши, покрытые глиняной черепицей, узкие извилистые улочки, грубая мостовая из покатых булыжников, дома теснятся, почти наползают друг на друга, создавая ощущение тесноты. На редких шпилях лениво трепыхались потертые флаги с символикой королевства.

И ко всей этой «красоте» прибавлялась ничем не перешибаемая вонь нечистот и отходов.

Дыра. Как есть дыра.

Алия скривилась и легко сбежала по побитым ступенькам. В ту же секунду за ее спиной двумя безмолвными призраками пристроились воины из свиты.

Не охрана. Эскорт сопровождения для придания статуса. В разномастной толпе тоненькую девчонку в костюме для верховой езды, скорее всего и не заметили бы. Один толчок здесь, удар плечом там — никто не успеет опомниться, как вокруг будут лежать горы трупов. Она не оставит без ответа грубость в свой адрес.

А так расступались, позволяя свободно пройти. Даже городская стража притормаживала, оценив рослые фигуры, затянутые в черные доспехи, маячащие за плечами вышедшей на прогулку ларэссы.

Скоро дорога вывела на базар. Бесконечные ряды с лотками, скособоченные палатки и теснящиеся по сторонам лавки мелких торговцев занимали целую площадь немаленького размера.

Здесь витали уже другие ароматы. Корица, специи, пряности, сухие травы и свежие фрукты начинались продаваться на рынке почти у самого входа.

Повеселевшая Алия сладко потянулась. Глухое раздражение и злость испарились. Даже бренчание уличного музыканта на потрепанной мандолине не вызывало желания глухо зарычать и врезать чем-нибудь тяжелым придурку, совсем не имеющему слух.

На нее оглядывались, в основном из-за охраны. Особенно глазастые успевали заметить на куртке переплетенную вязь двух затейливых символов. Тогда следовало испуганное шараханье в сторону. Любопытные узнавали герб одной из семьей Дуэгара.

Поглазев на отрезы тканей и творения оружейных кузнецов, она вышла к центральному району верхнего города. Публика тут выглядела почище, поприличнее, а улицы намного ухоженнее. Зато количество стражников наоборот резко уменьшилось. Чтобы не мозолили добропорядочному люду глаза. Что отнюдь не говорило о слабости правопорядка. Если что вдруг случится, сюда моментально набежит огромное количество патрулей, готовых защищать самых богатых жителей Саграсы.

— Торопись! Живей! Посторонись! — мимо проковыляла четверка заморенных лошадей, таща за собой вытянутую повозку.

На перекрестке торопыги свернули направо, Алия посмотрела куда они так спешили и заметила горбатую выпуклость, выступающую над крышей ближайшего высокого здания.

Дирижабль. Ясно откуда родом любители быстрой езды. Только в Хорсе делали уродливые штуки, умеющие ползать по небесам.

Сколоченный из досок помост, из него торчал шест, канаты обвивали удерживающие крюки. Гондола открытого типа, сплетенная из гибких и прочных веток андуланского дерева. Хотя ей приходилось видеть и полностью закрытые кабины. Движущей силой выступал маховик, работающий на алхимической смеси. Чрезвычайно гадкая штука, склонная к самовоспламенению.

Вокруг крутился десяток человек. Что-то поправляли, дергали и натягивали, настраивая подвесную систему грузов и противовесов. Рядом на мостовой в беспорядке валялись тюки и перехваченные крест — накрест мешки. Средних размеров дирижабль активно готовили к вылету.

Механика — Алия с презрением покосилась на суету. В безуспешных попытках достичь величия Парящего города торгаши лишь выставили себя на всеобщее посмешище. Нелепые поделки так часто ломались и взрывались, что очень скоро за ними прочно закрепилась слава одних из самых опасных средств передвижения.

Какой-то остряк однажды заявил, что лучше поплывет на ветхом суденышке в сильный шторм, чем залезет в эту штуку в ясную солнечную погоду. Многие с ним соглашались.

И тем не менее, купцы упорно продолжали использовать дирижабли в своих делах. Отправляя, как мелкие грузы, так и гонцов с важными донесениями. При всех своих недостатках, в скорости воздушные суда выигрывали у морских. Не говоря уже о лошадях на суше.

Правда при встречном или сильном боковом ветре единственное преимущество неказистых устройств молниеносно сходило на нет. Но хорсцов это не останавливало.

Понаблюдав некоторое время за приготовлениями Алия развернулась и направилась обратно в таверну, где Витольд встретил ее очередной неприятной новостью от мастеров-корабелов.

Да, точно, пробуждение дара. Именно так назвал странное упражнение Пауль Гренвир наставляя «непутевого ученика» в дорогу.

Вообще, имелись сомнения, что алхимик разрешит поездку на ярмарку, не желая терять помощника сразу на несколько дней. Круг моих обязанностей за последнее время существенно расширился. Тут тебе и слежение за плененным божком и помощь в обычной лаборатории. А еще каждодневные хозяйственные нужды и регулярный сбор трав.

Думал, вредный старикан покажет фигу и заявит, что нечего почем зря шататься неведомо где, непонятно зачем. Не захочет перекладывать повседневные заботы на личные плечи.

Однако чародей удивил. Выслушал, молча пожамкал губами и неожиданно согласился. Да еще вдруг рассказал, как делать первые шаги, обращаясь к собственному дару. Который, как выяснилось, у «ленивого мальчишки» еще спал. В связи с чем, на данный момент «любимый» подмастерье великого алхимика ничем не отличался от любого другого деревенского сопляка.

Признаться, поведение обычно безразличного волшебника удивило. Он подробно и обстоятельно поведал, что и как делать, чтобы начать изучать свои возможности в овладении магии.

Должно быть на старикана произвела впечатление моя жажда к чтению, вспыхнувшая жадным пожаром в последнюю седмицу. Тяга к познанию показала, что «несносный мальчишка» не так безнадежен, как изначально казалось. Вот и стал потихоньку учить, уже по-настоящему, а не используя лишь в качестве удобной прислуги.

Правда и о себе не забыл. Дал поручение отвезти на ярмарку несколько порошков и попробовать кому-нибудь продать за хорошую цену. Не меньше серебрушки за унцию.

Я тогда еще по наивности подумал, что речь идет о каких-то целебных снадобьях. Типа лекарства от хвори или чего-то подобного…

Хотя, если подумать, то в принципе так и есть. С небольшими оговорками. Толченые травы в мешочках помогали «мужской силе», чтобы значит в любое время и в любом месте быть во всеоружии для любовных утех. Такой себе аналог средневековой виагры.

По словам Гренвира, подобные препараты народ обожал. Дружинники дьюка, его приближенные, замковые слуги, горожане всех мастей — каждая мужская особь из представленных категорий нет-нет, да прикупит чудодейственный порошок. Будет клясться всеми святыми, что в подарок приятелю, сам ого-го, жеребец, а непременно возьмет. Чтобы ночью показать молодецкую удаль.

Неплохое знание человеческой психологии со стороны чародея. Таланты старца из башни открывались новыми гранями. Затворник, отшельник, а гляди как разбирается в пороках. Наверное, и сам по молодости от души покуролесил, задирая юбки подвернувшимся сисятым молодкам…

Осознав, что мысли свернули куда-то не туда (перед глазами вставали картинки с податливыми юными крестьянским девицами), я встряхнулся.

Так, про баб потом. Сейчас не время блаженствовать в эротических грезах, пусть организм подростка и вовсю реагировал, демонстрируя активный период полового созревания.

Вернемся к упражнению. Что там надо делать?

«Сосредоточься, выброси из головы все мысли, пусть в разуме царствует пустота и покой. Войди в состояние полной отрешенности. Тебя не должно волновать ничего во внешнем мире. Все раздражители исчезли. Есть только ты и бесконечная пустота. Когда достигнешь этого состояния, сконцентрируйся на нем. Позволь ему полностью охватить твою сущность. И лишь после этого обрати взор внутрь себя, пытаясь проникнуть так глубоко, как только возможно. Если будешь все делать правильно, то скоро поймешь, что видишь перед собой слабую, едва заметно тлеющую искорку. Это будет твой дар. Осторожно потянись к нему и «прикоснись». Сначала легко, плавным касанием. Потом сильней. Пока не ощутишь, как искра начинает разгораться. Пламя дара должно вспыхнуть. Но будь осторожен, не переусердствуй и будь готов его вовремя «пригасить». Иначе он сожжет тебя изнутри».

Вот так звучало первое наставление. Как оказалось, это была лишь вступительная часть. Как и говорил, на этот раз Пауль Гренвир куда больше походил на учителя, чем в былые времена. Доходчиво излагал материал, не хуже заправского лектора из модного университета.

А еще строго следил, чтобы «мелкий паршивец» не хлопал ушами. Пара сильных затрещин, когда ему вдруг показалось, что я отвлекся, хоть и не принадлежали к гуманным способам обучения, зато показали свою исключительную действенность. Весь короткий урок я провел внимательно слушая, запоминая каждое слово.

«Главное не стараться. Как бы парадоксально это не звучало. Будешь напрягаться, гарантировано ничего не получится».

Последний совет напомнил шутку из детства. Когда предлагали попробовать не думать о белом слоне. И разумеется, в голову моментально лез образ здоровенной серой животины с хоботом, бивнями, развесистыми ушами и огромными тумбами вместо ног.

Такова психика подсознания. Хочешь не хочешь, а начнет делать так, как не надо. Нужна высокая дисциплина и хороший внутренний контроль, чтобы не попасться на фокус.

«Почувствовав дар не торопись, позволь ощущению причастности к магии проникнуть в тебя. И лишь после этого открывай глаза. Ты будешь ощущать внутри теплоту. Сфокусируйся на ней и представь, что она перетекает в твою руку. Сначала в плечо, потом в предплечье, в кисть и ладонь. Когда достигнешь этого состояния, обязательно сделай еще одну паузу. Сосредоточься на этом и только после этого осторожно проведи кончиками пальцев по какому-нибудь предмету».

Тут Гренвир сделал паузу, о чем-то подумал и бросил: «лучше всего для первого опыта подойдет древесина. Материал достаточно пластичный и склонный к метаморфозам. Полагаю проблем в его доступности возникнуть не должно».

Не поспоришь. Дерево здесь использовалось повсеместно.

«Дальше пойдет самая сложная часть. Изменение структуры требует еще более высокой концентрации. Древесные волокна тобой должны восприниматься очень тонко. Едва ли не частицей тебя самого. Это нужно для того, чтобы проводить изменение вещества на мельчайшем уровне».

Старик принялся подробно выкладывать о происходящих внутри любой реальной структуры процессах преобразования при помощи сконцентрированной и направленной в четко определенную область магической энергии.

Звучало занимательно. И весьма необычно. Если верить услышанному, то достаточно сильный алхимик мог изменить молекулярную структуру буквально любого вещества при наличии достаточного количества энергии. Таких слов чародей конечно не знал, но описание звучало весьма похоже.

То есть, в теории, тот же Гренвир, вместо того чтобы отправлять меня замазывать щели, мог положить руки на башню и усилием воли «зарастить» раны строения, а то и вовсе изменить камень на металл.

Каково?

Однако была и цена за могущество. Та самая «энергия», с помощью которой происходила трансформация бралась не из ниоткуда, а из самого алхимика. Как следствие, чем сложнее и объемнее следовало преобразование, тем больше требовалось привлечь сил.

Старый хрен мог за пару минут превратить каменную башню в железную. Но после этого сразу бы свалился, полностью опустошенный. И неизвестно сколько заняло бы дальнейшее восстановление.

И эти правила касались абсолютно всех магов. Для воздействия необходима энергия. А энергию брали из дара. Который, в свою очередь, вовсе не являлся бесконечным источником магии.

Ограничения. Они имелись везде.

Даже жрецы и осененные благодатью паладины не могли без последствий использовать заемные силы. Чем дальше от божественного города, тем скудней ручеек от небесных покровителей и тем слабее они становились.

Система сдержек и противовесов, сохраняющая в мире баланс.

В данном аспекте необходимо особо отметить разновидность магического дара. У всех причастных к Искусству он различался особенностями со строгой специализацией.

Это как с талантливыми детьми. Кто-то великолепно рисовал, кто-то отлично музицировал, кто-то сочинял стихи. Чтобы один и тот же ребенок был хорош во всем — почти не встречалось. Да имелись вундеркинды, что и сонет сложат и заковыристое уравнение решат на раз-два. Но это скорее исключение из правил. Обычно способности оказывались узконаправленными.

Так и здесь. Если у тебя дар чернокнижника, то лучше не лезь к колбам и ретортам — мало проку будет. Если талант к некромантии, то даже не думай заглядывать в книги воздушных владык, чтобы научится метать небесную молнию — сгоришь в мгновение ока.

Шла четка градация. Где один тип волшебников не мог применять умения других. И все из-за особенностей магического дара. Предрасположенность к определенному виду чародейства ограничивала возможности в рамках лишь одного направления.

Хотя и тут имелись свои исключения. По слухам, кое — кто из Истинных умудрялся обойти неписаные законы магии, с легкостью применяя чуждые для себя чары. Каким-то образом, умельцы смогли «модифицировать» собственный дар, расширив область его применения.

И демонолог использовал плетения целителя, а последний практиковал заклинания некромантов.

Круто, не правда ли? Жаль, подробностей о подобных уникумах известно до обидного мало и все на уровне непроверенных слухов…

Дождь все лил, никак не желая прекращаться. Мои потуги в деле прояснения сознания и поиска искры магического дара далеко не продвинулись, замерев на неясном ощущении небольшого тепла в районе живота.

Куда уж пытаться изменить край деревянной телеги, сделав ее более мягкой и пластичной. До этой фазы я так и не дошел.

— Охо-хей! Вон туда поворачивай! — сзади прилетел громкий окрик.

И демонолог использовал плетения целителя, а последний практиковал заклинания некромантов.

Круто, не правда ли? Жаль, подробностей о подобных уникумах известно до обидного мало и все на уровне непроверенных слухов…

Дождь все лил, никак не желая прекращаться. Мои потуги в деле прояснения сознания и поиска искры магического дара далеко не продвинулись, замерев на неясном ощущении небольшого тепла в районе живота.

Куда уж пытаться изменить край деревянной телеги, сделав ее более мягкой и пластичной. До этой фазы я так и не дошел.

— Охо-хей! Вон туда поворачивай! — сзади прилетел громкий окрик.

Угли в жаровне потрескивали, мигая красными огоньками. Тренога немного покачивалась, удерживая широкую сковородку.

Сначала на закопченную поверхность упал большой кусок масла. Послышалось шипение. Следом посыпались кусочки мелко порезанного лука вперемешку с тонкими листами рубленного мяса.

Началось неспешное перемешивание. Сковородка шкварчила, брызгала расплавленным жиром. Очень скоро лук стал коричневым, а мясо обзавелось поджаристой корочкой.

Заранее разбитые яйца ждали своего часа в отдельной глубокой плошке. Желто-оранжевая масса вылилась одним махом, моментально заполнив всю сковородку и погребя под собой мясо и лук.

Тут же сверху посыпалась соль и бледно-зеленая травка с острым запахом специй.

По залу харчевни поплыл одуряющий аромат почти готовой яичницы. Многие посетители неосознанно оборачивались.

Я гулко сглотнул, в унисон заурчал желудок, с самого утра в нем маковой росинки не побывало, за исключением нескольких глотков колодезной воды.

В зале светло и просторно, людей мало, большинство уже разошлись, ярмарка в самом разгаре, глупо терять время, сидя в таверне, когда и в обычный день можно этим заняться.

Так считали жители Хломдорга, и кто я такой, чтобы с ними спорить? Так даже лучше, нет давки и посвободнее за столом будет.

Мохнатые тяжеловозы ступали степенно, покрытые шерстью ноги необычных коней (здоровые буйволы, зашибут — не заметят) передвигались неспешно, создавая ощущение медленной скорости. Но так было только на первый взгляд, оставшиеся позади пешие путники и обгон немногочисленных телег на дороге наглядно показывал, что лошадки передвигались довольно резво, несмотря на обманчивое впечатление неторопливости.

Стафф, Бигги и Рон. Необычные личности, выбивающиеся из крестьянской среды необычным занятием. Браконьерство. За это дело в нынешние времена следовало всегда одно наказание — виселица. Феодалы запрещали бить на своих землях крупного зверя, поймают, без лишних слов к ближайшему дереву и в петлю.

Хуже только королевские егеря. Эти сначала поизмываются вволю, затем отвезут в столицу и вздернут на центральной площади на радость толпе. Мертвецы будут болтаться еще несколько дней, служа развлечением жителям, пока тела наконец не выбросят на свалку отходов.

Обо всем это мне с гордостью поведал Рон, рассказывая какие они отчаянные и рисковые ребята. Я сидел у него за спиной на коне и вынужденно слушал байки красовавшегося ловца запретной дичи.

Добывали они разных животных. Оленей, кабанов, диких козлов, медведей. Зарабатывали неплохо. В ход шло не только мясо и шкуры, но и сопутствующие ингредиенты.

Тертые оленьи рога неплохо брали знахари. Кабаньи клыки, особенно большие, с удовольствием забирали мелкие торговцы, делавшие из них потом амулеты. Печень медведя вообще шла на ура. Считалось, что она помогала от различных заболеваний, служа верным средством, как от банальной простуды, так и от более серьезных недугов.

Отдельно стояла лесная кошка. Судя по описанию помесь пантеры и гепарда являлась одним самых опасных хищников на материке. Убить эту тварь было невероятно сложно, как правило семь из десяти охотников оканчивали свою жизнь в попытках только выследить ее, двое возвращались ни с чем и лишь одному удавалось затеянное.

У нее ценилось почти все, но отдельно стояли глаза. Многие думали, что если глаза лесной кошки правильно приготовить и съесть, то можно поправить испортившееся зрение.

Имелось множество рецептов, как именно надо их готовить. Кто-то говорил, что сначала необходимо высушить, оставить на несколько дней на солнце, затем мелко порезать и есть в таком виде. Кто-то заявлял, что необходимо добавлять в особый отвар и пить его потом в течение недели на восходе каждого дня, обязательно глядя на солнце. Попадались и более мерзкие способы, которые ничего кроме отвращения не вызывали. На их фоне рытье могил и поиск скелетов выглядели невинной забавой.

Что самое паршивое, Рон не нашел ничего лучшего, как начать в подробностях обсасывать каждый подобный рецепт, объясняя, какой из них верный и непременно поможет, а какой полная ерунда.

Вскоре мне надоело слушать эту гадость, и я от нечего делать принялся вставлять колкие замечания, пользуясь своими невеликими познаниями в алхимии, поясняя почему тот или иной метод готовки не сработает. В основном касаясь тех, что у Рона считались верными и проверенными.

Ядовитый сарказм сработал, пробурчав что-то насчет скверного характера не ушедшего далеко от учителя ученика, браконьер обиженно замолк и на протяжении остатка пути больше не сказал не единого слова. Что меня в общем-то всецело устраивало. Слушать после сытного обеда всякий вздор, приправленный омерзительным гастрономическим привкусом, совсем не хотелось.

Мы продолжили путь в тишине. Три лошади и четыре всадника.

Да, кому-то может показаться безумием отправляться подростку неведомо куда с тремя взрослыми бугаями, познакомившись с ними буквально пару минут назад.

И происходи подобная ситуация на Земле в двадцать первом столетии, я бы первым сказал, что это не просто необдуманное поведение, а совершенный идиотизм, граничащий с сумасшествием.

Но тут надо учитывать реалии данного мира. Обычный подход, более чем логичный и оправданный в родном мире, тут срабатывал по-другому.

Во-первых, и, пожалуй, в основных, — мое ученичество у алхимика. Здесь никто и никогда в здравом уме не станет связываться с чародеями или их подмастерьями. Если только очень сильно не прижмет. По крайней мере из числа простолюдинов так точно. Благородные могут ввязаться в какую-нибудь интригу с участием одаренных и действовать против них. Но там тоже имелись особенности и нюансы.

Магов очень мало. Народная молва приписывала им всякого рода характерные черты, как правило с негативным оттенком. И мстительность среди них всегда выделялась.

Грабить подмастерье Старца из башни ради нескольких серебряных и медных чешуек? На такое пойдет только умственно недоразвитый. Любой другой остережется и выберет цель попроще, без риска подцепить какое-нибудь проклятье на собственную шкуру. Самые отъявленные злодеи пять рад подумают, прежде чем лезть к человеку, связанному с колдовством.

В этом плане, суеверия обывателей служили мне неплохим щитом от необдуманных действий.

Конечно, при условии, что они знали, с кем имели дело.

Так что я не боялся, что меня тюкнут по голове чем-нибудь тяжелым, оберут и оставят в сточной канаве истекать кровью. Остерегутся. Наверное. Я надеюсь.

Опасался, конечно, чего скрывать, но не думал всерьез, что заманивают в ловушку. Троица приятелей производила адекватное впечатление в том плане, что их интересовал вовсе не я и не мои жалкие пожитки, а кое-что гораздо ценнее. В глазах браконьеров прямо-таки светилась жажда завладеть сокровищами зачарованного места.

Блуждающая башня.

Это название нередко попадалось в прочитанных книгах. Феномен башни изучался многими имеющими отношение к Искусству. Некоторые особенно рьяные энтузиасты тратили на это целую жизнь.

И почти никто так и не ответил на вопрос: что же это на самом деле такое — Блуждающая башня.

Она появлялась в разных местах в разное время. Выныривала из ниоткуда, возникая прямо из воздуха, стояла несколько дней, а затем исчезала в дымке легкого тумана.

Говорили, что туда могут зайти исключительно маги. И что, чем сильнее дар, тем выше можно подняться по лестнице, проходя один этаж за другим, обретая по пути невиданные знания и силы. И что поднявшийся на самую вершину обретал могущество, позволяющее без труда подчинить себе весь мир.

Ну и еще целый букет всяких слухов и домыслов.

— Твою мать, — выдохнул я не сдержавшись.

Поляна имела диаметр в сотню шагов, не меньше. Идеальные очертания ровного круга. Низкая трава светилась приглушенным мягким зеленым светом, похожим на тот, что я уже видел в усыпальнице старого кургана и в пентаграмме заключения плененного бога.

Но не это в первую очередь привлекало внимание. Посреди поляны возвышалась, уходила в небеса гигантская башня. Сложенная из черных, отдающих матовой полировкой гранитных блоков она поражала своими громадными размерами, изумляла и вводила в ступор.

Какого черта мы не видели ее раньше? Да о чем я?! Эту штуку можно легко рассмотреть из самого Хломдорга и для этого не придется особенно забираться куда-то наверх. Она же огромна!

— Магия, — сказал Стафф, он понял, какие мысли меня одолевали в этот момент.

Представьте шпиль высотой в тридцать, а то и более этажей. Такую махину сложно не заметить. Особенно на фоне леса. Она должна зацепить глаза любого, кто скользнет случайным взглядом по вершинам деревьев.

Но ее почему-то никто не видел. Чары маскировки? Видимо да. Какая-нибудь ограниченная невидимость. Издалека не заметно, подошел ближе — становится видна.

Я гулко сглотнул. По сравнению с представленной громадой, обитель алхимика смотрелась жалко.

Сколько в поперечнике? Два десятка метров? Больше? Что-то около того. Здоровенная махина.

— Когда мы увидели ее, то сразу поняли на что наткнулись, — поделился Стафф.

У основании башни клубилась блеклый туман, придавая ей некий призрачный вид. Казалось, еще чуть-чуть и она растворится в наплывающей дымке.

Я вспомнил все истории о Блуждающей башне с ее постоянными появлениями и последующими исчезновениями. Что бывает с людьми, не успевшими выйти назад, когда она перемещается на очередное место?

— Вы знаете сколько она уже здесь стоит? — поинтересовался я, делая шаг вперед.

Стафф тут же выбросил руку вперед, хватая меня за плечо.

— Осторожней, здесь есть и другие заклятья, — предупредил он.

Я послушно остановился, неосознанно стрельнул глазами под ноги. Естественно, ничего не разглядел.

— А насчет времени не знаю. В народе говорят, что когда Башня готовится уходить, туман вокруг нее сгущается и растекается по округе.

Ну да, людская молва врать не будет. Особенно почерпнутая вечерком из уст трактирщика за кружкой доброго эля. Кому как не хозяину постоялого двора знать о таинственных древних колдовских сооружениях.

— А если мы окажемся внутри, когда она растворится в воздухе, что с нами будет? Не думали? — я покосился на главного охотника.

Стафф упрямо набычился, отступать он ни в коем случае не собирался и при любых раскладах готовился рисковать.

— Не хотите идти, так и скажите, — неожиданно перейдя на «вы» буркнул он.

Я пожал плечами. С ходу отказываться я не собирался. Зря что ли ехал в эту даль? Стоило попробовать. Однако и очертя голову бросаться в омут не нужно.

— Давайте так. Сначала пойдем мы вдвоем. Бигги и Рон останутся здесь. Если дойдем до входа нормально, они подтянутся. Затем исследуем дверь и после заходим. Один останется у входа и будет смотреть, не изменилось ли чего снаружи. Если туман сгущается или происходит что-то еще, то предупредит остальных.

Знаю, план так себе и мягко говоря не отличался особой продуманностью, но на что-то более умное меня банально не хватило. Разве что всем поочередно привязаться веревкой на манер цепочки и топать сохраняя между собой определенную дистанцию. Чтобы если вдруг что случится, идущие позади могли вытащить того, кто попал в беду.

Примитивно, но иногда достаточно действенно. Как по болоту идти или взбираться по скалам. Чем проще, тем лучше.

— Хорошо. Я согласен, — Стафф посмотрел на Бигги и Рона. Последние ответили скупыми кивками. Все трое держались настороже, стреляя по сторонам нервными взглядами.

— Только хочу еще предупредить, что мы уже пытались зайти и Бигги чуть не отрезала руку какая-то паутинка, — добавил Стафф.

Я вздрогнул.

— Какая еще паутинка?

Главный браконьер пожал широкими плечами.

— Прилетела откуда-то, стоило нам подойти слишком близко, — объяснил он.

Ничего себе обрадовал. Я, честно говоря, почему-то думал, что защитные функции башни носят исключительно нелетальный характер. Ну там, оттолкнуть назад, поставить упругую завесу и не пускать, отшвырнуть ветром назад.

А тут все гораздо серьезнее. Мда, стоило раньше спросить. Все-таки не приходилось до этого играть роль расхитителя сокровищ. Черт!

Я внимательно посмотрел перед собой. Может ну его нафиг? С чего вообще утверждение, что обладателей магического дара Башня пропускает верно? Тоже небось байки из залов таверн.

И чего делать? Сдавать назад поздновато. Возвращаться ни с чем не хотелось, вперед гнала жажда обретения новых знаний и возможности приобретения материальных благ в виде щедрой пригоршни золота. Будем правдивы с собой.

— Ладно, попробуем, — обронил я и ступил на исходящую холодным свечением траву.

Ничего не произошло. От слова совсем. Я осмелел и прошел чуть дальше. Опять ноль. Никакого противодействия. Я оглянулся на спутников, Стафф пожал плечами.

Пошел дальше. Ничего. Еще. Никаких препятствий. Лишь воздух вокруг светился, превращая поляну в волшебное место. Красиво.

Я уверенно зашагал вперед, позади семенил старший охотник. Высокие двустворчатые двери из потемневшего дерева — вход в Блуждающую башню, быстро приближались. Перед ними находилось приземистое крыльцо и каменистые ступеньки, покрытые мхом и многочисленными щербинами.

Какое-то время казалось, что нормально и «защита» отключилась. Но когда до входа оставалось буквально пару метров, на мои плечи неожиданно навалилась невероятная тяжесть, а перед глазами вспыхнула сеточка ослепительно белых линий.

— Стой! — дико заорал Стафф.

Я и без его крика уже стоял, тупо не имея возможности пошевелиться. Невидимая сила давила с неумолимостью пресса. Тело пронзили незримые токи, воздух вокруг затрещал, запульсировал. Стало трудно дышать, кончики пальцев и ушей начали покалывать.

Накатила волна ужаса, обволокла и заключила сознание в крепкие объятия паники. По спине пробежали мурашки, следом организм затрясся в ознобе.

Что-то начало давить не только на физическую оболочку, но и пыталось добраться до разума. Подавить волю, взять под контроль, выворачивая мозг наизнанку. Словно внутри черепа принялись лазить липкие щупальца с усердием исследую его содержимое.

Я сосредоточился и представил у себя в голове кирпичную стену. Не знаю, откуда это пришло, может мелькало где-то в прочитанных книгах, а может видел в одном из роликов на ютубе, из тех на которые наталкиваешься, бесцельно просаживая время в сети.

Сработал инстинкт самосохранения. Откуда-то появилась твердая уверенность, что если не сопротивляться, то чужая сила полностью поглотит меня. Сначала задавит сознание, а потом и сожжет тело, подведя его в повисшей в воздухе полупрозрачной белой паутинке. Которая в свою очередь порежет меня на аккуратные дольки.

Но не тут-то было. Долго сопротивляться не удалось. Стена быстро рухнула, не выдержав давления, щупальца юркнули внутрь, закопошились под черепной коробкой на манер червяков, просеивая память через мелкое сито. В области затылка захолодило. Я не выдержал, сквозь сжатый рот протиснулся стон.

Получив доступ, волна ужаса и не думал отступать, наоборот, усилилась, захватывая все новые и новые участки моей личности.

А потом все внезапно исчезло. Разом. Перед глазами мигнуло, и окружающая реальность вернулась на круги своя.

— Эй, ты в порядке? — раздался голос Стаффа.

Я с трудом двинул рукой, проверяя не отвалилась ли голова. Болела она страшно. Будто свинца налили, сболтали, а вылить обратно забыли. Лоб горел огнем, пальцы дрожали, во всем теле чувствовалась страшная слабость.

— Ишь ты, — удивленно крякнул один из бугаев позади. Кажется Бигги. — Глянь — ка, а паутинка исчезла.

Стафф потрясенно покачал головой.

— Видать почуяла, тебя башня, парень. За своего приняла, — глухо пробубнил он.

Чувствовал я себе скверно, поэтому лишь слабо кивнул.

— Пошли, — хрипло сказал я и двинулся на негнущихся ногах к потемневшим от времени дубовым дверям.

— Обычный вестибюль, — честно ответил я, поняв, что еще немного и меня попросту оттолкнут в сторону и ввалятся внутрь несмотря на риск еще одних магических ловушек.

Говорю же, вся троица исходила нетерпением начать сбор долгожданных сокровищ. Хотя, откровенно говоря, никто им не обещал, что внутри будут горы золота.

— Обычный вестибюль? — переспросил Стафф.

— Ага, — подтвердил я и наконец распахнул дверь во всю ширь дав возможность полюбоваться на содержимое башни.

Вот обычность меня и смутила. Не знаю точно, что ожидал увидеть, но точно не заурядный просторный холл, какой можно встретить в феодальном замке средневековья.

Неровная каменная кладка, ка стенах железные держатели, в них полыхают факелы, бугристый пол, деревянные лавки, картины с уродливой мазней и грубыми рамками, с потолка свисает на металлических цепочках большая люстра, утыканная свечами. Помещение большое, справа широкая лестница, уходит вверх плавной спиралью, слева и по центру проходы, ведущие в другие комнаты, там же виднеется коридор.

Увидев на одной из тумбочек блестящий поднос, кувшин и два кубка, Рон не выдержал и буквально прыгнул вперед.

— Стой! — крикнул я.

Поздно, нетерпеливый дебил уже щупал утварь, проверяя на зуб.

— Серебро! Клянусь всеми богами, серебро! — восторженно завопил он.

Главный охотник задумчиво посмотрел на обтесанные каменные плиты на полу, на приплясывающего от восторга товарища и сделал шаг вперед, не забыв бросить через плечо Бигги:

— Останься здесь. Следи за туманом. Если начнет меняться, сразу кричи во всю глотку.

Второй браконьер угрюмо кивнул, судя по недовольной роже, его не устраивала роль стоящего на стреме. Но в отличие от несдержанного Рона, у него хватило мозгов повести себя более осторожно. Помнил, что еще вчера ему чуть не отрезало руку.

Что же, похвальное поведение. Награждаю его титулом самого рассудительного из всей троицы.

Я в свою очередь еще немного подождал, удостоверился, что первые двое и не думают превращаться в безмолвные статуи или распадаться на атомы, и только после этого зашел следом.

Переступил порог. Ничего. Никаких явственных проявлений магии. Это радовало, снова ощущать под черепной коробкой ползающие щупальца, бесцеремонно копающиеся в мозгу, совершенно не улыбалось. Ну их нафиг, с таким проверками.

— Берем только самое ценное, — сориентировавшись принялся отдавать команды Стафф.

Рон уже зачем-то полез к вазе на столике, явно нацелившись вытряхнуть из нее цветы, хотя выглядела она дешево.

Я подошел к стене и провел рукой по прохладной каменной поверхности. Снаружи кладка выглядела лучше, искуснее. Одинаковые гранитные плиты лежали ровно, подогнаны так, что волосок с трудом пролезет, а здесь неправильного размера камни вкривь да вкось. Разница колоссальна.

Подозрительно как-то. Почему столь явственные различия? Что, наружную отделку выполняла артель строителей профи, а внутрь загнали полупьяных каменщиков? Не сходится.

И огонь от факелов какой-то странный. Горит ровно, пламя почти не шевелится.

Я осторожно потрогал ближайший факел. Ручка деревянная, вроде настоящая, держатель тоже не выглядел бутафорией, а огонь… А вот с огнем возникли сложности. Он не грел. Совсем. Свет давал, а тепло нет.

Приглашение поговорить сработало? Согласие на беседу? А где хозяин?

Стоило об этом подумать, как в одном из кресел материализовалась полупрозрачная фигура.

Я вздрогнул. Призрак! Чтоб меня! Это же призрак!

Бесплотный визитер спокойно повел рукой в сторону свободного кресла. Я машинально оглянулся назад, ища пути отступления. Двери позади не обнаружилось, как впрочем и где-то еще. Создавалось ощущение, что выхода из комнаты попросту не было.

Сохраняя невозмутимый вид, я прошествовал и уселся на предложенное место.

— Вина? — еще один жест просвечивающей насквозь руки, теперь в направлении столика.

Я сдержанно кивнул, ведя себя так, будто каждый день общаясь с бестелесными сущностями. Подумаешь, ерунда.

Выглядевшая очень старой глиняная бутылка сама взлетела в воздух, раздался хлопок, пробка улетела в темный угол. Послышалось журчание, кубок сам подставился под рубиновую струю, наполняясь до краев за считанные мгновения.

— Прошу.

Я взял кубок и отхлебнул. В самом деле, не будут же меня травить. Слишком банально. При их возможностях убить непрошенных гостей можно куда более изощренными способами.

Вино оказалось недурственным. Пока делал глоток, призрак зорко следил за моим лицом.

— Вам уже приходилось пробовать, лантийское двадцатилетней выдержки? — с любопытством спросил он, стоило мне поставить кубок обратно на столик.

Удивился что ли? Принял за босяка, ни разу в жизни не пробовавшего хороших вин? Ну ему простительно, мой внешний вид оставлял желать лучшего. Сам призрак щеголял в камзоле, кружевной рубашке, изящных брюках из тонко выделенного сукна и кожаных сапогах.

— Нет, — коротко ответил я.

Что тут скажешь, местное вино выглядело средне по сравнению с тем, что приходилось пробовать в прошлой жизни. Недурно? Да. Восхитительно, непередаваемо? Нет. При наличии времени и упорства в любой Пятерочке можно отыскать что-нибудь похожее.

— Ах, извините меня за дурные манеры, сударь, — воскликнул призрак. — Позвольте представиться, Мерил дэс'Сарион, к вашим услугам.

Не вставая с кресла, мужчина отвесил учтивый поклон.

— Эри, — коротко представился я. Понимаю, на фоне помпезного имени собеседника как-то скудновато, но как говориться, чем богаты.

А в голове прозвенел тревожный колокольчик. Приставка «дэс» перед фамилией неоднократно упоминалась в книгах. Она обозначала принадлежность к одному из правящих родов Дуэгара — города-государства далеко за морем на востоке.

Такой себе аналог Римской республики, где имелись патриции из числа сорока трех правящих семей и плебеи из числа остальных жителей. Многие аристократы обладали магическим даром, некоторые даже истинным.

Правда там предпочитали изучать темное направление Искусства, за что многие дуэгарцев не любили, а порой откровенно ненавидели и боялись.

Так же они славились дурным характером и склонностью к жестокости. И постоянно соперничали за власть. Та еще клоака, если подумать, постоянная грызня между родами, завоевательные походы, кровожадные планы экспансии.

Совокупность знатных семей Дуэгара называли — «дэс-валион», имя существительное, нарицательное, не склоняемое.

Противоположным началом дэс-валион считались Блистательные, хозяева Парящего города, практиковавшие более светлую магию и также имевшие среди своих большой процент магов, обладающих истинным даром.

Правда тут необходимо сделать уточнение. Вся эта разбивка по категориям была весьма условной. На самом деле градация на светлых и темных (и в этом сходились все знающие люди) ни черта, по сути, не значила. И у тех, и у других попадались как отъявленные мерзавцы, так и настоящие герои, способные на благородные поступки. Окрас магического дара ничего по значил в практическом плане. Все зависело от личности самого чародея.

— Знаете, вам исключительно не идет имя Эри. Можно я буду называть вас Эрик?

Я равнодушно дернул плечом. Да бога ради.

— Вы здесь живете? — осведомился я нейтральным тоном, пытаясь понять с кем вообще имею дело.

Назвавшийся Мерилом дэс'Сарионом растянул рот в благодушной улыбке, он моментально просек подоплеку вопроса.

— Вам, наверное, хочется знать, кто и я, и как дошел до жизни такой, — хмыкнул призрак, помедлил задумчиво глядя в камин и сказал: — Ну что же, извольте. Слушайте, началось это лет триста назад, тогда я был еще молодым человеком, чуть постарше вас…

И он поведал свою историю. Маг родился и вырос в великолепном Дуэгаре, городе всех городов. Он с самого детства мечтал о власти и славе, желая попасть в анналы истории. Упорно учился, трудился, постигал тайны магического Искусства. Стал легендой среди своего народа. А потом отправился покорять последнюю вершину — Блуждающую башню. Где благополучно и сгинул, оставшись тут навсегда.

Ничего особенного. Про таких говорят — замахнулся на невозможное.

— Так вас здесь убили и превратили в призрака? — уточнил я.

Собеседник покачал головой.

— Нет. Вы не поняли основного, уважаемый Эрик. Башня вовсе не убивала меня. Я сделал это сам, в погоне за новыми знаниями, — Мерил махнул рукой. — Знаете что такое Блуждающая башня? Это вовсе не кладезь мудрости, как многие думают. В первую очередь это искушение. Начиная постигать неведанное, будь готов остановится вовремя, иначе превратишься в бесплотную тень. Что со мной и произошло. Как и со многими сотнями, что пришли до и приходили после меня.

— Здесь много таких, как вы? — быстро спросил я, стрельнув по углам глазами.

Призрак усмехнулся.

— Конечно, Эрик. Абсолютно все маги, зашедшие внутрь и ставшие взбираться по лестнице Познания, остались здесь до самой смерти. Мы просто не могли остановится и уйти. Постижение тайн прошлого, настоящего и будущего невероятно затягивает. Время перестает для тебя существовать, пока в один момент ты вдруг не понимаешь, что уже давно мертв.

У меня по спине пробежали мурашки. Жуткая участь. Страшная. Ослепленные жаждой знаний чародеи не замечали, как лишались физических оболочек и становились пленниками зачарованной Башни.

— А где остальные? Почему вышли только вы? — я постарался незаметно оглядеться, боясь увидеть вокруг целую толпу неприкаянных призраков.

К счастью в комнате мы так же находились одни.

— Осознав что случилось, большая часть предпочла вернуться к прерванному занятию по изучению скрытых разделов Искусства. Кто-то рассчитывал найти там выход из ситуации и вновь обрести материальное тело, а кто-то хотел просто продолжить постигать тайны. Они сами не заметили, как одержимость передалась им и после смерти.

— А меньшая часть? — спросил я, уже догадываясь об ответе.

Мерил снова улыбнулся.

— Некоторые сошли с ума и теперь бродят где-то на верхних этажах, полностью лишенные разума. А некоторые, такие как я, наоборот спускаются вниз, чтобы встречать немногочисленных гостей и если получится, предостеречь их от нашей участи.

— Весьма благородно с вашей стороны, — похвалил я.

А сам подумал, что мужику, наверное, тупо скучно болтаться по пустым коридорам и до чертиков надоело уже общаться с такими же мертвяками. Вот и вылез, как только узнал, что внутрь Башни вломились очередные идиоты.

— Знаете, а вы мне нравитесь, молодой человек, — произнес Мерил, его взгляд уперся мне в район груди. — Жаль, только что вы выбрали для себя столь незначительную специализацию, как Алхимия.

Шустрый малый, разглядел особенность магического дара на раз-два. Подобный фокус не каждой сможет провернуть. Видать и впрямь был в прошлом сильным магом.

— Вам следовало выбрать что-нибудь более уважаемое в приличном обществе, — продолжал разглагольствовать призрак. И без подсказок видно, как он наслаждался общением с живым человеком. — Некромантию, демонологию, ведовство — что-нибудь из этого. Вы не поверите, насколько увлекательно иногда проводит время квалифицированный мастер проклятий.

Я едва не подавился вином. Фига себе. Ну у них там и порядки в Дуэгаре. Уважаемая профессия — некромант. Так и просятся на язык объявления на столбах с предоставленными услугами: «оживлю тещу на воскресные праздники, сделайте подарок жене — позвольте увидеться с матушкой». «Некому присматривать за детьми, пока вы в отпуске? Не беда, обращайтесь, сдача обученных зомби — нянь до двух недель кряду». И внизу мелким почерком — постоянным клиентам предоставляются скидки.

Нарисованная картина почему-то развеселила. Хотя отлично понимал, что в реальности все куда как мрачнее. Недаром за дэс-валион прочно закрепилась зловещая репутация последователей темных граней Искусства.

— Так уж получилось, — ответил я. — От меня ничего не зависело. Предрасположенность к определенному…

— Ерунда, вздор и сказки ленивых неумех, — эмоционально отреагировал давно умерший чародей. — При желании любой может освоить любую направленность в магии, лишь бы имелось желание.

— Хотеть — значит мочь? — едко спросил я.

Занятый своими мыслями призрак не обратил внимание на сарказм в моем голосе.

— Ах как правильно сказано, — восторженно завопил он. — Вы абсолютно правы, дорогой Эрик, хотеть — значит мочь. При сильном желании все становится возможным, главное не останавливаться. Вы невероятно мудры, для своих лет.

Вообще-то я хотел ядовито пошутить, но поправлять собеседника, разумеется, не стал. При всем своем осмысленном поведении, Мерил производил впечатление слегка двинутого. Кто его знает, как отреагирует на возражение.

— Вы мне нравитесь, Эрик, чувствуется в вас потенциал. Уверен ваше имя еще прогремит в веках. Позвольте сделать вам подарок. И не надо, не благодарите меня. Право слово, это такая малость с моей стороны, отблагодарить вас за приятную беседу. Ведь я уже очень долго не имел возможности перемолвиться словечком с приятным человеком.

На столике рядом с кувшином материализовалась перламутровая коробочка из необычного сорта дерева. Или камня? Кости? Непонятный материал.

— Берите, берите, — поощрил Мерил. — Не стесняйтесь, открывайте.

Эфир вихрился от локальных возмущений. Магический фон зиял рванными ранами. Ровное течение астрала прервалось, разодранное на лоскуты. Воспринимаемая обычно спокойной, сейчас поверхность эфира изобиловала провалами. То тут, то там расцветали всполохи черных клякс и сверкающих звездочек бриллиантовых слез. Эхо примененных заклятий затихающими волнами разносилось по искалеченному участку леса, ставшего ареной столкновения двух разнонаправленных сил.

Алия посмотрела на окровавленный бок и тяжело вздохнула. Успел-таки гад, зацепил «серой хмарью». Шустрый ублюдок. Как сыпал чарами. Быстро, безостановочно, с редкими промежутками на подготовку. Раньше ей приходилось о таком только читать в старых книгах. Понадобились все умения, чтобы на равных противостоять этой твари…

— Госпожа, — из-за пригорка донесся голос Витольда.

Витольд, верный Витольд. Значит выжил. Это хорошо. Люди понадобятся, самой ей не справиться, нужна помощь.

Попытка воззвать к дару ничего не принесла, она полностью опустошена. Сияющий черным пламенем шар потух, превратившись в едва тлеющую искру. Поединок дался трудно, едва выжила.

— Я здесь, — Алия приподняла руку, привлекая внимание.

Командир ее личной стражи появился в сопровождении пары солдат. Доспехи всех троих несли следы многочисленных повреждений: глубокие борозды, вмятины и царапины. Им тоже пришлось несладко. Проклятых южан оказалось неожиданно много.

Ее люди пришли в окружении света от факелов, дымящиеся палки с паклей чадили густым смрадным дымом.

— Госпожа, — Витольда подскочил, осторожно опускаясь на колени рядом с хозяйкой. — Вы ранены.

— Какой догадливый, — язвительно отозвалась Алия и не дожидаясь реакции резко спросила: — Сколько потеряли?

От количества воинов зависят дальнейшие действия. Идти с парой солдат против целой армии закованных в хорошую сталь южан она не собиралась. Про дуэгарцев многое говорят, но в здравомыслии им никогда не отказывали. Рисковать жизнью, не имея шансов на успех глупо. Глупо и безрассудно.

— Пятерых, — Витольд опустил глаза к земле.

Алия скрипнула зубами. Пятерых. Во имя первородного Мрака! Пятерых ее воинов убили! И кто?! Жалкая шваль с ублюдского юга! Шлюхины дети!

— Надеюсь перед тем, как позволить себя убить твои подчиненные озаботились прихватить с собой кого-нибудь из южан. Или они встали на колени, чтобы их было удобно резать? — зло бросила Алия.

Воин вспыхнул, с языка едва не сорвались слова, о которых он впоследствии сильно пожалеет, но в последний момент сумел удержаться. Понял, что упреки заслуженны и нет в них оскорбления чести.

Проиграть более слабому противнику, надеясь на собственное превосходство в подготовке и снаряжении — вот, где урон чести и гордости.

— Поле боя осталось за нами, — глухо обронил Витольд, на госпожу он предпочитал не смотреть.

Оправдания прозвучали жалко. И он это тоже прекрасно осознавал. Но что еще говорить? Что размен шел один к трем-четырем? Так это позор для таких, как они. Каждому воину Дуэгара следовало убить не меньше пяти-семи, прежде чем пасть самому.

— За нами, да… — произнесла Алия и добавила: — Похоже не ты один недооценил врага.

Витольд вопросительно поднял взгляд, один из подошедших воинов опустился на колени и принялся споро доставать из сумки куски чистой ткани и лечебную мазь для перевязки.

— У Карзани был Радужный жезл, — сообщила она.

Глаза командира стражи вспыхнули.

— Вот почему он смог мне противостоять на равных.

Властители манора замка Разенвальд никогда не имели в роду обладающих магическим даром. Можно представить удивление хозяйки, когда она вдруг получила отпор. Да еще такой мощный.

— Подарок из Шасцу-Насхар? — предположил Витольд и так очевидное.

— Откуда же еще, — проворчала Алия. — Первосвященники снабдили сторожей хорошим оружием.

Радужный жезл встречался чрезвычайно редко. За последние три сотни лет едва наберется на пальцах людей, что видели его вживую. И совсем единицы тех, кто наблюдал его применение.

При помощи него, абсолютно любой человек, включая тех, кто не имел никаких способностей к чародейству, мог на равных разговаривать с любым из магов. В том числе, обладающих Истинным даром.

Грозное оружие, дарованное богами своим смертным последователям в незапамятные времена.

И так ненавидимое всеми волшебниками. Благодаря жезлу их исключительность ставилась под сомнение. Любой крестьянин мог запросто встать на одну ступень с Блистательными из Парящего города или дэс-валион из Дуэгара.

Потому за Радужными жезлами всегда шла охота со стороны носителей магического таланта. Утверждали, что уничтожена уже половина. Правда или нет, никто подтвердить не мог. Точное количество знали только первосвященники Шасцу-Насхар. Которые, разумеется, делиться секретом ни с кем не желали.

— Южане отступили, но боюсь ненадолго, — поведал Витольд. — Вскоре они обязательно вернутся с подкреплением. Местный дьюк окажет им помощь и обязательно даст солдат. Нас задавят числом.

Про недавнюю победу ни слова. Не с чего хвастать. Цель все еще не достигнута.

— Карзани тоже скоро очухается. У него мало опыта управлением жезлом, но он быстро адаптируется. Не берусь предсказать исход нашей следующей встречи, — призналась Алия.

Ей закончили перевязку, солдат подставил плечо, помогая госпоже подняться.

— Я видела вора, — вдруг заявила она, по лицу девушки скользнула улыбка. — Это хазул. Представляешь?

Витольд нахмурился, упомянутый термин ему был незнаком. В чародейских делах командир стражи разбирался поверхностно.

— Но не это самое странное. Сразу после битвы, здесь появился необычный мальчишка у него на руке было родовое кольцо нашей семьи, а когда я попыталась его остановить, он выхватил Призрачный меч. Я даже подумала, что мне это все пригрезилось из-за потери крови, но перстень все еще покалывает холодом, — юная колдунья приподняла руку, на изящном пальце тускло сверкнуло кольцо с двумя переплетенными символами — гербом дэс'Сарион.

Воин покачал головой.

— Я не понимаю, — сказал он.

Алия невесело усмехнулась.

— Я тоже. Это какой-то бред. Откуда здесь взялся этот мальчишка? И где во имя всех ушедших за кромку он достал нашу семейную реликвию? А меч из эфира? Такие только у паладинов увидишь. И то, только у самых заслуженных. А это обычный бродяжка, одетый в жалкие обноски.

— Может послушник одного из храмов? — неуверенно предположил Витольд.

Алия лишь скривилась.

— Откуда у щенка-жреца оружие, передаваемое избранному богом напрямую на обряде полного посвящения?

— Возможно оттуда же, откуда и Радужный жезл?

Девушка остро взглянула на подчиненного, подумала о чем-то и придя к неким выводам отрицательно мотнула головой.

— Не говори ерунды, — отмахнулась она. — Ставлю «Неистовый» против кружки тигровой настойки, что жезл передали еще прапрапрадеду Карзани, когда Нимуранский свиток поместили в замок Разенвальд и южный королевский дом заключил Договор Крови с конклавом первосвященников. Видимо Шасцу-Насхар подстраховались и предоставили хранителю дополнительные гарантии в лице «Божественной длани», — Алия употребила одно из названий святого оружия, принятого в ходу среди нескольких королевств.

Сделав несколько шагов, опираясь на солдата, она с ненавистью выдохнула:

— Проклятые ублюдки!

Ярость от недавнего поражения все еще съедала изнутри. Едва не закончившийся смертью поединок больно ударил по самолюбию молодой чародейки, привыкшей побеждать.

Догадываясь какие чувства одолевали госпожу, Витольд благоразумно промолчал.

Какое-то время они двигались в тишине.

— А вор? — напомнил воин и произнес неизвестное слово: — Хазул. Кто это?

Алия поморщилась.

— Скорее, что это, — поправила она. — Это не человек. И вообще не живое существо. Что-то среднее между големом и гомункулусом. Обладает зачатками разума, хотя и очень примитивного. Как собака, но созданная для единственной цели. После выполнения задания полностью превращается в бесполезную куклу.

— Его преследовали южане?

— Да.

Встретив в порту Саграсы отряд графа Карзани Алия моментально догадалась о причинах его появления в этой вонючей дыре. Слухи о краже свитка распространились по миру со скоростью лесного пожара. О случившемся судачили все, кто так или иначе относился к Искусству.

Они последовали за графом в глубь материка, надеясь перехватить вора прежде, чем у него отберут украденное сокровище.

— Не понимаю, зачем хазул пришел сюда? Густой лес лишь задерживал его.

— Это все Башня. Такие сооружения, несущие в себе столько магии, поневоле притягивают к себе любое магическое создание. Оно для них, как магнит. Наверное, конструкт ехал по одной из проселочных дорог, когда его «затянуло» в водоворот ауры Блуждающего чудовища. А южане, придурки, ринулись следом.

— Он мог проскользнуть внутрь? — быстро вставил Витольд.

— Вряд ли. Изначальный приказ не позволит. Отклониться на время от курса? Возможно. Полностью отказаться от поставленной цели? Ни за что! Их специально делают такими.

Колдунья помолчала и с удовольствием выплюнула:

— А южане все равно идиоты! Что мешало схватить вора раньше?

— Наверное не успели перехватить вовремя, — оправдывая соперников поделился Витольд.

Алия наградила его раздраженным взглядом. Бок нещадно болел, идти приходилось осторожно, то и делая короткие передышки.

— Какая разница. Главное, что растяпы упустили его и нам не дали схватить. Дурак Карзани принялся швыряться чарами почти сразу. Тупоголовый кретин! — вспомнив, как воздух прорезала молния, сотворенная на божественных началах, Алия скрипнула зубами.

Стыдно признаться, в первую секунду схватки она подумала, что против них вышел полноценный аватар какого-то бога, настолько сильно ощущалось присутствие божественной силы. Косорукий индюк влил столько энергии в простейшее заклятье, что с лихвой хватит на уничтожение целого замка из камня. С трудом удалось погасить эффект тотального разрушения, спасаясь от взрывного отката.

Необразованный дурень даже не понимал, насколько близко находился от гибели. Да к демону графа, пусть бы подох, мир только чище бы стал, так болван мог прихватить с собой всех, включая отряд дуэгарцев.

Отрыжка лошадиной задницы! Все равно, что поручить крысе из городских трущоб обслуживание алхимического движителя. Рано или поздно обязательно подорвется.

Хотя стоит признать, потом он уже освоился и бился довольно прилично. Видимо в жезл вшиты какие-то специальные корректирующие плетения, помогающие совсем уж бестолковым носителям.

— Мы сохранили почти всех лошадей, — между делом обмолвился Витольд, осторожно покосился на госпожу и нейтральным тоном осведомился: — Будем возвращаться в Саграсу?

Она задумалась. После учиненного разгрома (поле битвы осталось за ними, правда, однако у неприятеля имеется существенное преимущество — источник подкрепления), ввязываться в новый бой будет неосмотрительно.

Однако шанс завладеть Нимуранским свитком перевешивал любые предосторожности.

— Нет, — решительно заявила дэс-валион: — Поедем дальше. Не за графом и его людьми, а сразу к Паулю Гренвиру.

— К Алхимику? Думаете он в этом замешан?

Девушка посмотрела на воина с легкой насмешкой.

— А ты думаешь кто вырастил хазула? Его создать не так просто. Например, я не смогу вырастить существо подобного рода. Особенность магического дара не позволит. А старцу из башни это не составит проблем.

— Зачем ему свиток?

Алия раздраженно дернула правым плечом.

— Да все за тем же, — туманно бросила она и замолкла, отвлекаясь на простейшее лечебное заклятье. Бок пылал жгучим огнем, с каждым следующим шагов боль лишь усиливалась.

Все-таки крепко приложил ее граф напоследок, перед тем как сбежать. Должно быть жезл пошел вразнос, и южанин испугался. Повезло. Ей. Ему. Всем. У нее силы тоже были уже на исходе.

— На кого хазул похож? — осведомился Витольд.

Пришлось напрячься, вспоминая тот короткий миг, перед тем, как беглец сумел скрыться в темноте мрачного ельника.

— Худой, высокий, выглядит немного нескладным, но это обманчивое впечатление. Двигается очень быстро. Одет в дорожную одежду зажиточного горожанина. Кожаная удлиненная куртка на манер камзола, черные длинные сапоги, рубаха темно-зеленая. Волосы редкие, зачесаны назад. На вид лет сорок. Лицо толком не рассмотрела.

Воин неспешно кивал, запоминая описание.

— Приметная внешность. Найдем, — уверенно заявил он.

Дорога до башни старого алхимика заняла весь день и большую часть ночи. Спал на земле, укутавшись в плащ, очень кстати приобретенный на ярмарке.

Пробирался в основном полями, стараясь не светиться на оживленном тракте. В одной небольшой деревеньке купил у крестьян тощую курицу за пять медных монеток. Знал, что опасно, но жрать хотелось так, что живот буквально прилипал к позвоночнику.

Ничего, обошлось. Никто меня не хватал и не спешил тащить к местному феодалу. Ни о каких конных разъездах, ловящих кого-либо, народ тоже не слышал.

Я все больше склонялся к мысли, что сам себя накрутил и напридумывал черт знает что. Никто меня не искал, да и вообще, не видел на той проклятой поляне. Арбалетчики, наверное, пали в сражении, а девчонка уже давно навострила лыжи куда подальше, стараясь не нагнетать конфликт с местной властью.

В какой-то момент мелькнула идея плюнуть на все и поворотить назад. Кони, оружие стоили немалых денег. А на старосту надежды мало. Кто его знает, как поведет себя, узнав о моей пропаже. Возьмет и сдаст все добро дьюку Харальду, наплетя сказки о залетных разбойниках.

Так я рассуждал, лежа на спине и глядя на ночные звезды. Запеченная в глине курица мирно покоилась в животе, вызывая чувство умиротворения. Мир казался добрым и приветливым.

Зато проснувшись утром рядом с погасшим костром в окружении сырости и холода, чувство тревоги и страха нахлынуло со свежей силой. Спал плохо, снились какие-то кошмары, в основном связанные с собственной гибелью.

Причем убивали меня все, и дуэгарская колдунья с удивительными волосами, почему-то меняющими цвет с черного на белый, и целая армия арбалетчиков, успевала сделать из меня подобие подушечки для иголок, и неизвестный маг, поджаривающий мою тушку радужным пламенем, и воины в темных доспехах, рубящие меня в мелкую капусту, и дьюк, приказывающий повесить подозрительного ученика алхимика — отшельника, и даже сам старый алхимик, вознамерившийся пустить меня на заготовку редких ингредиентов.

Дурдом короче. Так что ни о каком возвращении не могло идти и речи. Жить хотелось, аж жуть.

Остаток пути прошел без значительных происшествий. К воротам ограды подошел ближе к обеду. Калитка стояла раскрытой настежь, из-за забора доносилось странное бормотание.

Я осторожно заглянул через створку и увидел Гренвира. Старик в своей неизменной синей хламиде, покрытой непонятными письменами, стоял посреди двора и разглядывал какого-то человека.

Высокий, одет, как средней руки горожанин, худой, с невыразительным лицом.

Я сначала не понял, что показалось в нем странным. Потом дошло. Он совершенно не двигался. Замер истуканом на одном месте и кажется даже не моргал.

Надо понимать, что ни один нормальный человек не будет себя так вести. За исключением разве что солдат на карауле. И то, жизни в них заметно больше, чем в этой статуе.

У эксцентричного алхимика и гости такие же — чудаковатые.

Судя по всему, меня готовили на роль жертвенного барашка.

Окультист чертов, лучше бы и впрямь трахал юных крестьянок… Интересно все-таки на кой хрен ему Нимуранский свиток? Что он с ним собрался делать? И о каком конкретном ритуале шла речь?

— А ты что же не знаешь? — издевательским тоном откликнулся Йогар-гал. — Ты же вроде у него в любимчиках ходишь. Самый преданный ученик. Исполнительный, послушный, сообразительный. Прямо сердце не нарадуется.

Вот ведь вредная скотина, и тут издевается, явно пародируя старика, что если и мог сказать нечто подобное, то только с сарказмом. Обычно ограничивался простым — «бестолковый мальчишка».

— Я бы на твоем месте не слишком хорохорился, — мрачно буркнул я. — Как думаешь, кем он займется, после того как закончит со мной?

Заткнулся. Сообразил поганка, что шишки еловые будут сыпаться не только на меня одного. Со стороны аквариума послышалось недовольное бульканье.

Между тем Гренвир закончил выставлять атрибуты по периметру пентаграммы и принялся во внутреннем круге выписывать некие знаки, отдаленно похожие на скандинавские руны.

Ишь, как пыхтит, едва язык от усердия не высовывает, отрыжка беременного осла…

Очень сильно захотелось попрыгать на всех этих закорючках, с удовольствием стирая, чтобы по новой пришлось малевать. И заодно полюбоваться на пунцовую от злости морщинистую физиономию. Уверен, в отличие от безобидных словесных подколкок, испорченная мазня на каменных плитах его разозлит очень сильно.

Что же он задумал? И при чем тут свиток?

— Эй, морда, — я повернул голову к божку, в шее что-то предательски хрустнуло.

Блин, еще самоубиться сейчас не хватало. Впрочем, может так даже лучше, хоть напоследок нагажу вредному старикашке. Или нет? И статус живого не так важен, главное кровь? Недостаточно данных.

— Чего тебе? — недовольно пробурчал Йогар-гал, несмотря на ситуацию общаться со старым «врагом» он упорно не желал. Видимо все никак не мог забыть проделку с подписью на том злосчастном договоре. Хе-хе, здорово я его тогда провел.

— Ты что-нибудь слышал о Нимуранском свитке? — осведомился я, не слишком надеясь на внятный ответ.

Скорее уж на поток грязных ругательств, с пожеланием провалится в тартарары и никогда не попадаться ему на пути.

Но совершенно неожиданно, божок замолк и вытаращился на меня, как на некое диво — дивное. Он явно не ожидал услышать это название. Неужели не видел? Алхимик не светил тубусом с древней реликвией?

— Откуда ты… — начала было Йогар-гал, заткнулся и перевел совершенно дикий взгляд на ползающего в кругу пентаграммы Гренвира.

До сущности дошло, что предстоял не заурядный ритуал, призванный укрепить его клетку или для чего-то похожего. И что дело гораздо серьезнее.

— Квха… квха… — божок вдруг закашлялся и едва не перевалился за край стеклянной емкости, маленькое тельце подалось вперед, пытаясь разглядеть чего это там волшебник конкретно малевал на полу.

— Не свались, придурок, — мрачно посоветовал я и проникновенно добавил: — Обратно засунуть тебя будет некому.

Специфика тварного вместилища не позволяла пленнику слишком долго находится вне пределов домика-канистры. Сдохнет через несколько минут. При этом вовсе не получит свободу, как можно подумать (иначе давно бы уже выпрыгнул из «бассейна»), а останется гнить в мертвой туше, пока последняя полностью не разложится.

Прямо скажем, малоприятная участь. Мой собеседник тоже это понимал, поэтому живо подался назад, ныряя в спасительную влагу.

Я дал ему пару мгновений, чтобы прийти в себя, затем настойчиво повторил вопрос про свиток. Волшебника не боялся, тот и не думал нам мешать свободно общаться, занятый своими писульками.

Страха почему-то не было. В схожих обстоятельствах полагалось выть, трястись и скулить, с ужасом ожидая смерти. Вместо этого я чувствовал себя довольно спокойно, в том смысле, что не паниковал и не впадал в испуганное оцепенение, а размышлял, анализируя ситуацию, пытаясь понять, как выбраться из всего этого дерьма.

— Чего молчишь, образина? — поддел я божка, так и не дождавшись внятного отклика, одно бессвязное бормотание на непонятном наречии. Ругался что ли, болезненный?

Вот он в отличие от меня, сейчас выглядел если и не испуганным, то как-то близко к этому. Ошарашенными, шокированным, устрашенным, немного растерянным и точно оробевшим. Не ожидал паршивец, такого размаха от пленителя.

Что же все-таки делает свиток? Для чего предназначен? И какого ляда с ним собирается сотворить Пауль Гренвир? Печенкой чую, не для запуска фейерверка.

— Эй! Ты там совсем с катушек съехал или еще нет? — не отступал я, лелея надежду добиться хоть чего-нибудь вразумительного.

Интуиция подсказывала, что лезть с вопросами к алхимику бесполезно. И времени нет отвечать, и судя по безразличию во взгляде, для него Эри уже списан в утиль. Смотрел как на необходимый ингредиент для эксперимента, а не как на живого человека.

Это, кстати, в отличие от всего, вызвало дрожь, заставив передернуть плечами. Когда на тебя глядят на бездушную вещь, это страшнее всего. Значит жалеть не будут, потому что уже не воспринимают живым.

— Он не осмелится… это невозможно… — сквозь неясное бормотание прорвались отдельные фразы со смыслом.

Божок натурально паниковал, в жабьих глазах плескался настоящий ужас. Раньше, даже будучи вытащенным и плененным, он смотрел на алхимика с едва заметным превосходством, мол наиграется смертный, да все равно рано или поздно заточению придет конец, божественная сущность вернется обратно. Теперь же, Йогар-гал таращился на старика боязливо, с трепетом и непониманием. Чем-то он его сильно испугал.

Нет, мне положительно необходимо узнать о Нимуранском свитке побольше. А то все знают, один я лежу и чувствую себя ничего не понимающим дураком.

— Если ты мне ничего не скажешь, я тебе твой аквариум разобью, рыбка ты пупырчатая, — с чувством выдохнул я, злясь на идиотское положение, в которое попал.

В самом деле, что этой жабе, трудно что ли объяснить? Вылез опять на край бортика и пялится буркалами на возню чародея. Последний, в свою очередь, не переставая чертил знаки, символы и еще не пойми что, старательно поправляя каждую завитушку.

Не знаю, то ли угроза подействовала, то ли божок сам вспомнил, что рядом присутствует еще один пленник, яро заинтересованный в прекращении ритуала, однако он наконец соизволил повернуть ко мне лобастую голову.

— «Я помогу тебе, а ты мне. Волшебник не должен закончить обряд», — мысль — образ проявилась столь четко, словно слова были произнесены вслух.

Я аж дернулся от неожиданности. Телепат чертов.

Ответное послание сформулировать не успел, Гренвир внезапно поднялся на ноги (едва не вскочил, прыткий пенсионер), и ринулся к стене башни, только мантия зашуршала.

Постоял, покачиваясь из стороны в сторону, не знаю почему, но лично мне в этот момент стало по-настоящему жутко. Выпростал из длинных рукавов узкие ладони и упал вперед, прижимаясь телом к неровной каменной кладке.

Что за…

Показалось, будто от фигуры в синей мантии разбежались волны прерывистой ряби, как от теплого воздуха, тут же мелькнула яркая искорка, следом проскочил импульс энергии с характерной вспышкой синего цвета.

Руки чародея погрузились в камень, словно в обычный кисель. Я аж крякнул от удивления. А затем началось такое, что только и оставалось вертеть головой, поражаясь происходящему.

По серой поверхности стены пошли волны, возникали внизу и стремительно рвались наверх, растекаясь на манер густой патоки. Свод задрожал, потерял четкие очертания, сначала став полупрозрачным, как мутное стекло, а после и вовсе истаивая, как дым.

Я пригляделся к необычному чуду и сам же себя поправил: нет, не как дым, крыша не исчезала, она становилась пластичной и как бы втягивалась внутрь стены, стекая вниз на манер нагретого воска.

Ну ни хрена себе, фокусы! Я разинул от изумления рот, челюсть банально отвисла, возможности алхимика с каждым разом поражали все больше. Моргнуть не успел, а вместо потолка над головой расстилалось ночное небо. Лун не видать (затмение? бывает двойное?), зато звезды горели ослепительным светом, ярко и завораживающе.

Обалдеть, не встать! Невероятно!

Стоило отдать старикану должное, он каждый раз умудрялся демонстрировать такое, от чего ум заходил за разум, хотя вроде и должен уже привыкнуть к всяким магическим штучкам.

Пробуждение было ужасным. Никогда не чувствовал себя хуже. Голову сдавило стальными тисками, суставы ломило, мышцы превратились в желе, тело сотрясала дрожь, в животе что-то перекручивалось, явно намереваясь выйти наружу.

Я приподнялся на четвереньки и меня тут же вырвало. Руки-ноги разъехались, грохнулся обратно, едва не угодив лицом в рвоту. Язык распух и еле ворочался.

Попытка приоткрыть один глаз далась с невероятным трудом. Судя по открывшемуся виду и ракурсу, я до сих пор находился в лаборатории на четвертом этаже, на том самом месте, где вырубился. Неподалеку лежали останки Пауля Гренвира, крыши все так же нет, сверху бьет солнце. Похоже оно меня и разбудило. Иных причин приходить в себя при таком самочувствии нет, лучше уж дальше валяться в бессознанке, чем испытывать нечто похожее.

Что со мной произошло?

Мысли ворочались вяло и крайне неохотно. Остро хотелось вновь провалиться в забытье.

— А я уж думал никогда не очнешься, — откуда-то сверху проворчал писклявый голос, как наждаком режущий по ушам.

О боги, эта мерзкая жаба все еще жива. Убейте меня.

— Чего разлегся? Немедленно вставай и освобождай меня! — никак не желал угомониться божок, надоевший до зубовного скрежета.

Как же он меня достал! Прикончу, паршивца, как есть прикончу… Вот только поднимусь на ноги и сразу кинжалом прямо в уродскую морду ткну, авось повезет и подохнет.

Разумеется, пронзительные призывы остались с моей стороны без внимания. Я вдруг обнаружил, что каменный плиты на полу обладали крайне полезным свойством не нагреваться под солнечными лучами. Приятная прохлада холодила, давая небольшое успокоение гудящей голове.

— Эй, ты чего? Я же все еще связан. Поднимайся и ломай эти богопротивные механизмы, — пауза. — Надеюсь ты там не умер, — в голосе Йогар-гал, пожалуй, впервые проскользнули нотки искреннего беспокойства.

Не за меня, ясень пень, о себе волновался, мерзавец. Кто его выпустит на волю, если я умру? Он тут может годами сидеть, пока окутывающие аквариум алхимическая машинерия в связке с магическими плетениями не разрушатся.

— А я знаю, что с тобой случилось. Хочешь расскажу? Надо признать, никогда не видел ничего подобного. И вообще не думал, что такое возможно, — решив зайти с другой стороны, поведал божок.

Тут уж волей не волей навостришь уши. Как-никак речь шла о собственном организме. То есть здоровье. Что-то мысли путаются, а вырубиться вновь так и не получалось. Только и оставалось, что лежать, наслаждаясь прохладой от пола.

Хмм, а солнце бьет все ощутимее, видать время к обеду. В тенечек что ли отползти. Там и холодок и света поменьше.

Подумал без особой охоты, любые движения в данный момент вызывали острое неприятие. Ползти разве что, и то, очень и очень медленно.

— Будешь лежать дальше, рискуешь потом вовсе не встать, — не унимался упрямый уродец. — Тебе сейчас надо срочно провести коррекцию дара, иначе он сожжет тебя изнутри.

Корекцию дара? О чем эта жаба толкует? Как же мне хреново, кто-нибудь пристрелите меня уже наконец…

— Я тебе серьезно говорю, мальчик. Если прямо сейчас не встанешь, то уже ближе к вечеру очень сильно пожалеешь об этом. И нынешние страдания покажутся лаской.

А вот это уже не на шутку испугало. Будет еще хуже? Тогда уж точно лучше сразу вниз башкой с башни, чтобы не мучиться.

С трудом, со стонами, придерживая голову одной рукой, а второй помогая телу приподняться, я кое-как принял сидячее положение, умудрившись каким-то образом прислонится к стене, как раз в теньке и подальше от солнца.

— Вот, молодец, — поощрительно пропищал Йогар-гал.

Я уже говорил, что ненавижу его мерзкий голосок?

— Выкладывай, мерзкая жаба, что со мной происходит? — едва слышно прошептал я, в изнеможении откидываясь назад.

— Тебе никто не говорил, что стоит вести себя вежливо с теми, кто возможно спасет тебе жизнь?

Он еще издевается.

— Аквариум разобью, — пригрозил я, в данный момент едва способный шевелиться.

Помогло, угроза худо-бедно сработала. Йогар-гал отлично видел, что в эту секунду «мальчик» не способен на активные действия, но кто знает, что случится чуть позже. Может перед тем, как умереть и правда расколотит стеклянную емкость. Это не освободит пленника, только лишит воды, трубочки останутся, как и наложенные чары ограничения. И останется тогда лягушачья тушка мутанта медленно умирать на открытом воздухе, а как вместилище сдохнет, божок окажется запертым внутри разлагающихся останков, не в силах ни двигаться, ни говорить.

— Меч Шахода не просто убил твоего учителя, — принялась рассказывать плененная сущность. — Он полностью выпил его дар. Дар Истинного мага.

Понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, о чем идет речь. Выходит, клинок не просто прикончил моего ненаглядного наставника, перед смертью, оружие каким-то образом вытянуло из него способности.

— Как это случилось? — тяжело спросил я.

Йогар-гал беззаботно рассмеялся. Судя по всему, его забавляла сложившаяся ситуация.

— Алхимик не довел ритуал до конца. Первая ступень — связь заклинателя со свитком так и не завершилась.

Угу, ясно теперь почему Гренвир не выпускал свиток из рук, он тупо не мог это сделать. И магию, наверное, именно поэтому не использовал на полную мощь, его самого окутывали чары незаконченного обряда.

— И что дальше? — задал вопрос я, уже догадываясь, что услышу в ответ.

— Собранная энергия прошла через клинок прямо в тебя, вызвав спонтанную реакцию отторжения, — любезно пояснил божок. — Чужой дар принялся бороться с твоей искрой, пытаясь ее загасить. И тебе стало плохо.

Плохо… это еще слабо сказано, думал, что вообще сдохну. Получается, клинок перекачал в меня силу старика, а организм не захотел ее принимать и началось. Родной источник магии принялся с ожесточением бороться с пришельцем, пытаясь вытолкнуть его обратно, тот сопротивлялся и, судя по всему, понемногу одолевал, заодно влияя на здоровье носителя самым губительным образом. Как инфекция и антитела с отторжением чужеродных тканей.

— И что делать?

— Брать снова меч Шахода в руки и использовать его мощь. В противном случае, еще до наступления ночи, чужая искра выжжет тебя изнутри, — «обрадовал» Йогар-гал и не замедлил предупредить: — После призыва будет очень больно.

Я мрачно на него покосился, подумал и медленно провел рукой в воздухе, вызывая эфирный клинок.

Насчет боли он не соврал, она и правда была просто чудовищной.

Под моим испепеляющим взором, полным искренней ярости, Йогар-гал запнулся, явно почувствовав себя не в своей тарелке. А ну как взбесившийся мальчишка и впрямь приведет угрозу в исполнение? И куковать ему тут до скончания века.

— Загляни внутрь себя, — принялся наставлять пленник недоросля-ученика. — Прикоснись к своему дару, ощути его. И уже через него попробуй дотянуться до воздвигнутой преграды вокруг пламени чужой магии.

Прозвучало вроде просто. Почти, инструкция по пунктам.

Я медленно сполз по стенке, снова усевшись на пол. И попытался выполнить требуемое. Получилось не с первого раза, но получилось. Воздвигнутая стена воспринималась очень четко. И как это раньше не замечал? Это же очевидно.

«Покрутившись» вокруг и «осмотрев» творение призрачного меча со всех сторон, я пришел к выводу, что преграда не прослужит долго.

Меч Шахода (как называл призванное оружие сам божок) пытаясь не пустить обратно внутрь себя дар алхимика, построил некое ограждение вокруг пылающего жара истинной магии.

И надо сразу подчеркнуть, я в этом процессе принимал участие постольку-поскольку. Не вырубился сразу, поддержал клинок в реальном мире нужное время и все, большего не требовалось. Остальное эфирное оружие сделало само.

— Ну что, чувствуешь? — Йогар-гал поерзал, устраиваясь поудобнее на краю аквариума.

— Да, — мрачно откликнулся я, прислоняясь гудящим затылком к прохладе неровной каменной кладки.

Тишина, уродец сопел, пыхтел, но держал паузу, не спеша лезть с расспросами. Догадался, что новости не радостные.

— Дней пять, может семь, — наконец сообщил я, отлипая от стены.

Оглядев себя, мимолетно подумалось, что не помешало бы помыться. Одежда залита кровью волшебника почти полностью. Засохшая бурая жижа щедро приправлена собственным потом и сверху припорошена пылью. Короче, полный трындец.

Правое плечо слегка ноет. Колотая рана покрылась корочкой, но еще, естественно, не зажила. Проклятый старик с его уродской магией вырастающих невесть откуда острых шипов… чтоб ему на том свете икалось…

Рассеянный взгляд случайно уперся в груду останков алхимика. Синие тряпки расползшегося балахона лежали вперемешку с кусочками скелета и костной пылью. Больше ничего от Пауля Гренвира не осталось.

Неподалеку обнаружился треклятый свиток. Трубочка старинной бумаги лежала рядом с тем, что раньше было рукой двухсотлетнего чародея, а сейчас походила на сухую ломкую ветку странного серого цвета. Ну и гадость.

Я подполз к древней реликвии, протягивая к ней руку.

— Нееет!!! — протяжным визгом заорал из своей банки Йогар-гал, стоило моим пальцам коснуться желтоватого пергамента.

— Теперь-то уж что, — проворчал я, и не обращая внимания на непрекращающиеся вопли, подхватил свернутый в трубочку короткий листок.

Развернул, тупо уставился в непонятные закорючки, почесал затылок. Мда… Прямо китайская клинопись какая-то. Или, что скорее всего, мертвый язык.

Что любопытно, черное пятнышко бесследно исчезло. Процесс аннигиляции, как получилось с деревянной ложкой в харчевне и травинкой в поле, не пошел до конца. Уничтожить реликвию не так просто, как обычные предметы. Восстановился, зараза.

Я перевернул бумажку, убеждаясь, что с другой стороны ничего нет. Просто короткий текст, написанный непонятными значками.

К этому моменту Йогар-гал уже прекратил вопить, брызгая слюной, изрыгая потоки ругательств и грозя карами на беспутную голову «глупого мальчишки» не понимающего куда он лезет своими грязными ручонками.

Сидел и скулил что-то невразумительное. Умаялся сердешный поори-ка столько. Пучеглазые буркала вращались, жадно следя за каждым моим движением. Неужели и вправду думал, что я сейчас встану на вершину пиктограммы и начну нараспев читать заклинание, продолжая ритуал?

В голове вяло шевельнулась мысль немного потроллить ошалевшего божка, но очень уж лень напрягаться. Состояние здоровья еще далеко до обычного, слабость в мышцах никуда не делась, как и общая утомленность.

— Бред какой-то, — недовольно пробурчал я, откладывая свиток.

Йогар-гал что-то радостно закудахтал, полностью одобряя мои действия. Ну да, ему это, как бальзам на душу. Чем-то его Нимуранский свиток до усрачки пугает. Вопрос чем именно? Чего так боится божественная сущность? И что конкретно хотел при помощи него сделать Пауль Гренвир? Старик не походил на человека, кто будет тратить время на всякую ерунду.

— Бред, бред, — закивал божок, радостно поблескивая злобными глазками.

По мере приближения к цели все сильнее возрастало чувство тревоги. Сначала Алия не поняла с чем это связано, списывая предчувствие на счет возможных проблем со старым алхимиком, но чем ближе становилась башня, тем явственнее проявлялась истинная причина возникшего беспокойства.

Эманации смерти.

Они буквально витали вокруг бочкообразного строения. Особенно остро это ощущалось перед воротами.

Дуэгарская ведьма предостерегающе подняла руку, приказывая небольшой кавалькаде остановиться.

— Что? — затянутая в кольчужную перчатку рука Витольда инстинктивно опустилась на рукоять тяжелого полуторного меча, напряженный взгляд принялся обшаривать окрестности в поисках скрытой угрозы.

Одновременно с этим капитан стражи попытался проехать чуть вперед, готовый прикрыть собственной грудью хозяйку.

Со стороны Алии послышалось раздраженное шипение, не ко времени проявленная забота вызвала у госпожи недовольство.

— Никому не двигаться, — бросила она, сузившимися глазами обшаривая площадку перед наглухо запертыми воротами.

Совсем недавно здесь погибло очень много людей. Причем практически одновременно. Она это прекрасно почувствовала.

Помедлив, Алия ловко сползла с коня и опустилась на корточки, внимательно изучая невысокий ворс плотной травы. Искомые предметы нашлись весьма быстро. Граненные кристаллические образования матового черного цвета. По округе их валялась целая россыпь, скрытая между стеблями сочной растительности.

Дэс-валион подняла один кусочек, маленький камешек тускло блеснул на открытой ладони.

— Госпожа, — раздался голос воина, находящегося в арьергарде. — Вон там, смотрите!

Пришлось выпрямляться и делать несколько шагов в указанном направлении. Неподалеку обнаружилась целая кучка такого же непонятного темного кварца. А за ним еще одна и еще.

Алия вздрогнула. Каким-то образом она вдруг поняла, что видит перед собой. Рука сама разжалась, выбрасывая кристаллический обломок обратно в траву. Стало вдруг трудно дышать. Никогда прежде ей не приходилось видеть ничего похожего. И несмотря на весь опыт темной колдуньи это на нее почему-то оказало гнетущее впечатление.

— Что это? — с интересом спросил Витольд, разворачивая лошадь так, чтобы одновременно держать под контролем вход во двор башни и получить возможность рассмотреть непонятные холмики из черных кристаллов.

— Трупы, — спокойно ответила Алия, мысленно встряхиваясь и беря себя в руки. Нельзя показывать солдатам, насколько ее поразило то, во что могут превратиться обычные человеческие тела.

Капитан стражи переменился в лице. Невзирая на годы близости к различным проявлениям магии, он все-таки оставался простым человеком. И мысль, что нечто может вот так же обратить его самого в груду битого стеклянного черного щебня, вызывало подспудное беспокойство.

— Магия Алхимика, — объяснила дуэгарская ведьма и бросила напряженный взгляд на возвышавшуюся неподалеку башню.

Казавшееся раньше неуклюжим и скучным строение неожиданно стало выглядеть угрожающим, словно внутри таилась смертельная опасность.

Солдаты потащили из ножен оружие, заскрежетал металл, полоски остро наточенной стали сверкнули в лучах восходящего солнца.

Просканировав частокол и ворота на предмет магических ловушек, Алия дала разрешающий знак. Двое воинов спешились и держа наготове мечи, скользнули через ограду. Небольшая возня и створки медленно распахнулись.

Неспешно ступая, кавалькада проследовала во двор. Впереди двигалась юная чародейка, в напряжении ожидая магического удара. Судя по всему, Пауль Гренвир не жаждал общаться с нежданными визитерами, прибегая для избавления от них к весьма радикальным методам.

Алия догадывалась, чьи тела они только что увидели в столь необычном состоянии и ей это совсем не понравилось.

Как-то буднично скрипнула дверь башни. Воины подтянулись, готовые броситься на врага. В широком проеме возникла щуплая фигурка давешнего мальчишки.

— Стоять! — тихо бросила она, подозревая скрытый подвох.

Витольд с подчиненными послушно замерли, образовав полукруг, вперед смотрели кончики остро заточенных мечей. На какой-то миг на дворе наступила звенящая тишина.

Ученик алхимика постоял на пороге немного, внимательно оглядел гостей и сделал короткий шаг, ступая на землю. Солдаты неосознанно напряглись. Не обращая на них внимания, белобрысый мальчишка спокойно обратился к Алии:

— В прошлую нашу встречу, вы спрашивали откуда у меня перстень, — тягучая пауза, — Я могу рассказать.

Худосочный, низкорослый и щуплый, он нимало не смущаясь смотрел прямо в глаза дуэгарской ведьмы, невозмутимо ожидая ответа. А вокруг в хищных позах застыли воины в темной броне с обнаженным оружием, всем видом показывая готовность рубить любого, на кого укажет хозяйка.

Что это? Храбрость или глупость? Алия еще не решила. Ясно одно — поведение ученика старца из башни выглядело весьма необычно. За каменным спокойствием определенно что-то скрывалось. Он словно чувствовал за собой некое превосходство. И это, разумеется, настораживало, заставляя действовать осмотрительно.

— Говори, — властно велела молодая колдунья, будто делая одолжение вихрастому наглецу.

Мальчик снова помедлил, неторопливо скрестил руки на груди и бесстрастно изрек:

— Перстень мне передал Мерил дэс'Сарион.

Сначала Алия не поняла о ком идет речь, а как осознала, возмущенно вскинулась.

— Лжешь! — яростно выдохнула она. — Не тебе безродному произносить своими грязными устами имя благородного Мерила! Как ты смеешь приплетать его к своей наглой афере?!

Казалось еще секунда и последует приказ изрубить мерзавца, осмелевшего замарать имя одной из легенд рода дэс'Сарион.

Однако юнец оставался спокойным, где-то даже равнодушным.

— Кольцо не снимается, — безразлично буркнул он. — Призрак вашего родича передал его мне в Блуждающей башне. Кстати, именно там он пропал много лет назад, находясь в поисках утраченных знаний Искусства.

Сделанное уверенным тоном заявление вынудило повременить с наказанием мелкого негодяя. Алия знала подробности биографии Мерила, его и впрямь видели последний раз перед тем, как великий маг отправился искать знаменитую обитель запретных сил.

Таких подробностей не мог знать посторонний, даже будучи учеником старого мастера-алхимика. Информация не выходила за пределы узкого круга лиц причастных дуэгарцев, а книга в которой об этом упоминалось, хранилась в библиотеке родового поместья, куда доступа чужакам нет.

Мелкий нахал попросту не мог знать того, о чем говорил так уверенно. Это заставило не спешить.

— Я хочу проверить, — категорично потребовала Алия, наконец ощущая, как собственный перстень начинает реагировать на присутствие собрата.

До этого она так сильно погрузилась в состояние готовности к внезапному нападению старого Алхимика, что просто не отреагировала на покалывание кольца, посчитав опасным сейчас отвлекаться.

И тем не менее, перстень подавал четкие сигналы, что на пальце мальчишки находится не подделка.

Сделав знак воинам не двигаться, она быстро подошла к подмастерью Гренвира и взяла его за руку. Тот не стал ничего предпринимать, терпеливо дожидаясь окончания изучения. Через несколько секунд Алия отошла назад, вынуждено признав, что имеет дело с настоящим символом родной семьи. Выглядела она обескураженной.

— Где твой учитель? — снова встав рядом с Витольдом спросила она, спустя непродолжительное молчание.

Тишина. Мальчишка и не думал отвечать, вместо этого оглядел еще раз живописную композицию из замерших воинов в темных доспехах и сдержано осведомился:

— Вы убедились, что я не вру?

Алия неохотно кивнула, но тут же резко бросила:

— То, что перстень не подделка не доказывает твое сумасбродное заявление о принадлежности его к Мерилу дэс'Сариону.

— А откуда я его еще мог взять? — развел руками ученика алхимика.

— Например снять с трупа погибшего мага, — молниеносно откликнулась юная представительница дэс-валион.

Лицо мальчишки скривилось в скептической гримасе.

— Тогда магия кольца не дала бы мне его надеть, — совершенно справедливо возразил он.

Все верно, родовой перстень нельзя одеть просто так. Как и снять. Неужели и правда Мерил каким-то образом передал свой перстень этому бродяжке? Но зачем?!

— Я хочу знать все, — твердо заявила Алия.

Эри с независимым видом пожал плечами и принялся рассказывать о посещении Блуждающей башни.

Слушали молча, лишь Алия иногда презрительно кривила губы, таким образом выражая сомнения в правдивости истории. Однако по окончании не поспешила снова обвинить во лжи, просто сказала:

— Занимательная байка. Такие по тавернам всякий сброд любит слушать под кружку крепкого эля.

И опять равнодушное пожатие плечами. Ученик старого волшебника как бы говорил: не хочешь — не верь, дело твое, но я говорю правду.

— Где твой учитель? — второй раз спросила она, сверля напряженным взглядом мальчишку.

Тот снова ничего не ответил, вдруг замер, будто к чему-то прислушиваясь. В этот момент от башни совершенно неожиданно для дуэгарцев потянуло чем-то очень плохим. Трудно описать ощущение простыми словами, словно от серого строения пробежала волна чистого незамутненного зла.

Алия вздрогнула, в отличие от воинов, просто ощутивших присутствие опасности, она успела распознать в пронесшемся порыве следы божественной энергии.

В башне находилась потусторонняя сущность! Непонятно светлая или темная, но совершенно точно не пылающая добром.

Солдаты дружно отшатнулись назад, ведьме пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не последовать их примеру.

— Вам надо уходить. Быстро! — затараторил мальчишка.

Его рука скользнула за спину, Алия автоматически приготовились ударить боевой магией, но в худощавой ладони лежала компактный тубус из зеленоватого материала.

Неужели это…

— Я отдам вам Нимуранский свиток, — качнув реликвией перед носом ошарашенной магички заявил юный стервец. — А вы взамен пообещаете меня не преследовать, идет?

Темные глаза требовательно уставились на девушку. Алия непонятно почему тупо кивнула, пораженная будничным появлением старинной реликвии в руках какого-то бродяжки, пусть и являющегося учеником знаменитого алхимика. В этих лохмотьях он никак не заслуживал этого статуса.

— Вам надо срочно отсюда уходить! — повторил он, сунул свиток в руки растерявшейся колдуньи и бесцеремонно подтолкнул ее к воротам.

Огорошенная так легко доставшимся сокровищем, за которым они охотились уже не одну неделю, она дала себя едва ли не вытолкать со двора. Воины безропотно последовали за ней, видя, что хозяйка не отдает других приказаний.

— Еще увидимся, мальчик, — многообещающе протянул Йогар-гал, глядя мне прямо в глаза.

Я хмыкнул.

— И тебе не хворать, — отозвался я, вздымая над головой клинок. — Привет родне.

И ударил наискосок по конструкции с трубочками, одним взмахом разрушая и алхимическую машинерию и тельце запертой сущности. Точно по траектории, показанной самим пленником.

Раздался звон разбитого стекла, скрежет разрезаемого металла и негромкий всхлип. Все. Больше никаких спецэффектов не последовало. Ослабленный недавним представлением мой «приятель» отправился обратно домой буднично и без зрелищного шоу. Тихо-мирно издох, покидая тварную оболочку.

— Счастливого пути, — пожелал я и с чувством добавил: — Чтоб тебе ухабинами задницу растрясло.

Ну не любил я его, что поделать. Знал, что паршивец очень злопамятный и скорее всего наши дорожки с ним еще пересекутся.

Пожалуй, и мне пора. Сначала в деревню, купить телегу и взять парочку лошадей. Заодно встретиться со старостой, чтобы завершить наши финансовые дела. Потом обратно, загрузиться книгами, пробирками и всяким другим полезным алхимическим хламом.

Ну а после двину на северо-восток, в один из портов. Путь в Дуэгар по понятным причинами мне заказан, в Небесный град просто так не попасть, искать одиночек истинных магов — никакого времени не хватит. Остается один вариант — Хорс. Город торговцев, где кроме всего прочего проживает немало обладающих магическим даром и что самое главное — находится довольно внушительная библиотека.

Иного выбора нет. Если только не плюнуть на все и не сдаться, чтобы через недельку другую попросту умереть…

Я встряхнулся, нет умирать рановато, мы еще поживем. Обязательно найду способ совладать с Истинным даром. Опускать руки, сдаваясь, точно не буду.

А потом, кто знает, мир велик. К тому же, не надо забывать про зал волшебных зеркал в Блуждающей башне. Ведь если можно смотреть в другие миры, то возможно есть способ туда попасть? И может случится так, что однажды я все же увижу родную Землю, пусть и в образе бывшего уличного бродяжки, ученика старца из башни, легендарного чародея по имени Пауль Гренвир.

Я взмахом руки убрал призрачный меч и неспешно направился к лестнице, впереди ждал хлопотный день.